Линия огня

- Ничего с тобой не случится. – Капитан все так же глядел прямо перед собой, на серую полосу пустынной дороги. – И ты, наверняка, догадываешься, что долго все это уже не протянется. Посидишь в безопасном месте, мы тебя выпустим, когда уже не будешь мешать. А вот насколько это место будет безопасным, это зависит уже только от тебя. И тоих дружков. Так что будет лучше, если ты расскажешь, что тебе известно. И сколько знают они.

Карпинский какое-то время молчал, обдумывая предложение. Оно ему никак не нравилось, вот только все пошло не так, как ему бы того хотелось. К счастью, осталось еще кое-что, о чем эти не знали. И теперь все зависело от обстоятельств.

Наконец он решился.

- А почему ьы я должен был все вам рассказывать? – попытался он еще раз разозлить Борейко. Поручик надеялся на то, что если капитана вывести из равновесия, он будет менее осторожным. А вот это уже ему было нужно для реализации наскоро придуманного плана.

- Ведь это измена, Борейко, - продолжил он, жестко и с презрением. – Ведь я и вправду являюсь прокурором, и, честное слово, не могу подсчитать тех параграфов, в соответствии с которыми всх вас следует расстрелять. Напоминаю, что уже более года мы официально находимся в состоянии войны.

Тут он злорадно ухмыльнулся.

- Договоренности с неприятелем, это раз, - продолжил Карпинский. – Сознательный обман союзных войск. О торговле и воровстве даже не буду упоминать, в условиях постоянной реализации преступного действия… Заговор, потому что ведь и тот лысый хрыч тоже во все это замешан…

Наконец-то капитан глянул на поручика.

- Ты уж прости, - неодобрительно покачал он головой. – Наша война уже закончилась. Это частное предприятие.

- Нет, это ты уж прости! Таким образом ты никак не выкрутишься. Я знаю…

- Сколько ты знаешь? – вошел в слово капрал, который наконец-то решил вмешаться. – Говори, а не то…

- Не то что? Убьешь меня? Мог бы и раньше, вонючка. И даже пробовал, я же знаю, что договаривался с тем косоглазым козоебом! Но ты не убьешь, потому что боишься!

Вездеход затанцевал по дороге, когда капрал отпустил руль и попытался схватить поручика за рубашку. Тот неуклюже заслонился руками в наручниках.

- Квятек, курва! – резко отозвался Борейко. – Ты сейчас всех нас нахрен поубиваешь!

Капрал чуточку остыл. В руль он вцепился в самый последний момент и теперь бубнил под носом самые грязные ругательства.

- Говори, - уже спокойным голосом бросил капитан.

Да чего уж там, подумал Карпинский.

- Вы продали Саддама.

С растущим удовлетворением он заметил взгляды, которыми обменялись его преследователи.

- И что, - так же спокойно подтвердил Борейко. – Продали. Потому что таковой как раз у нас имелся и не мог пропасть понапрасну. Все сходится, тот грязнуля и изменник, был человеком подставленным. Потому что для иракцев была награда, а нам – дерьмо на палочке. Потому как, якобы, поимка Саддама входила в наши служебные обязанности. Грязнуля получил свой участок на кладбище, мы – бабло, и все остались довольны. Кроме Саддама, естественно[35].

Квятковский глумливо загоготал.

- А задаром пускай Дьюбья[36] сам Саддамов хватает!

- Это точно, - очень серьезным тоном прибавил Борейко. – Все на этой войне зарабатывают. Нефтяные концерны. Каждый босс по отдельности. Так почему бы не мы?

Поручик покраснел.

- Потому что… - начал было он и замолчал.

- Потому что это наша почетная обязанность? Защита всего мира от угрожающего всем и вся ислама? Бог, тот соответствующий, ессно, честь и отчизна[37]? Анджей, ты же сам видишь… А я ебу эту войну. Ты, если подумаешь, тоже.

Дорога сузилась, теперь она делалась самой обычной, изрытой колеями тропой в каменистой пустыне. И кто здесь ездит? – подумал мимоходом капитан. И он знал, что будет лучше над этим не задумываться. Ладно, пришла пора еще более раскрыть карты.

- И ты уже знаешь, что он не был настоящим? – задал он вопрос поручику. – И потому-то союзники такие разъяренные.

Прокурор машинально кивнул в ответ. Да, они много знают, подумал он, с этим не поспоришь. Теперь отвернуть внимание.

- Я знал об этом еще раньше, - сказал он, надеясь, что его голос звучит неубедительно, что создается впечатление, будто бы он говорит под принуждением. – Мне сказал Даулинг, резидент ЦРУ. Он был в муедире морского пехотинца, если помнишь.

Борейко помнил. Это один из тех, кто без предварительного согласования посещал польскую базу. С самого начала мы верно догадывались, невесело констатировал он. Следствие по делу Михаляка и правда было лишь прикрытием, а что, ход неплохой, признал он про себя. Если бы не Морозов и его контакты…

- Вы на кое-что случаем напали. На двойников. И вместе с Морозовым, кстати о птичках, известным в Штатах гангстером, начали крутить шахеры-махеры. Но пересолили.

- Это как же? – буркнул Квятек.

Карпинский ответил коротким смешком.

- Слишком их много, придурок, - с сожалением в голосе ответил он.

- Борейко, скажи ему… - отшатнулся капрал. – Пускай думает, что говорит, а то я ему приложу.

- Заткнись, - осадил его капитан.