Линия судьбы

— Мне нужна комната на одну ночь. Только на одну, — сказала она, подчеркивая последнее слово и тем самым давая понять, что не собирается задерживаться здесь надолго. Может, это успокоит их?

Он заколебался, глядя мимо нее.

— У нас есть апартаменты…

Неужели он не догадывается, что я не из тех, кто может позволить себе дорогостоящие апартаменты? — подумала Долли.

— Мне нужен номер… просто обычная комната, — терпеливо пояснила она. — Вы хотите сказать, что у вас нет ничего подходящего?

Казалось, ее напористость напугала его, так как он поспешил заверить ее:

— О нет, мадам! Все, что вы пожелаете…

— Мне нужна самая дешевая комната, — во избежание ошибки почти по слогам произнесла Долли.

— Да-да, мадам, конечно… — кивнул служащий.

Он пододвинул Долли бланк регистрации, и она начала заполнять его, чувствуя, что одержала маленькую победу. Но почему здесь все величают ее «мадам»? Пока это оставалось загадкой, как и трепет, который она внушала этим людям.

Но сейчас не время раздумывать, сказала себе девушка. Я здесь, и это главное.

Просмотрев заполненный бланк, Долли поставила подпись и протянула листок администратору. Тот начал читать, и глаза его чуть не вылезли из орбит. Возможно, он удивлен тем, что я американка, а не француженка?

Но потом произошло нечто еще более странное. Скомкав бланк, администратор швырнул его под стол, словно тот был испорчен, а затем протянул ключ посыльному, суетливым и нервным жестом указывая на лифт.

Поведение администратора обескуражило Долли. Выросшая в атмосфере любви, она не привыкла, чтобы с ней обращались подобным образом.

Только из чувства собственного достоинства она не стала вступать в объяснения и решила не обращать внимания на подобные мелочи.

Девушка вздохнула и молча двинулась к лифту.

Ее глаза невольно остановились на паре, сидевшей за низким столиком и мирно о чем-то беседовавшей. Долли не слышала слов, но по артикуляции говоривших могла догадаться, что они говорят по-французски. Женщина — эффектная брюнетка в чем-то белом и, несомненно, дорогом — что-то оживленно рассказывала своему спутнику.

Пожалуй, он был даже еще более ослепителен, чем она, являя собой совершенный образец элегантности. Его высокий лоб говорил о незаурядном уме, нос был чуть длинноват, но красивой формы, а твердый волевой подбородок и необычайно чувственные губы завершали впечатление сильной личности. На первый взгляд казалось, что мужчина одет с удивительной непритязательностью, но на самом деле эта простота стоила не одну тысячу франков.

Что-то в этом человеке невольно привлекло внимание Долли, словно она когда-то знала его, хотя девушка понимала, что, если бы они хоть раз встречались прежде, она наверняка запомнила бы это. Ее охватило смутное, тревожное чувство, и она стала вглядываться в лицо незнакомца со все возрастающим интересом.

Наверное, он неплохо разбирается в искусстве и музыке, подумала Долли, к тому же знает толк в хороших винах и еде. Чуть-чуть насмешливый изгиб его бровей, казалось, говорил, что он испытывает удовольствие от беседы, а темные искорки, плясавшие в глазах, обещали сделать это удовольствие возможно более полным.

В едва заметном подрагивании его ноздрей читалась страстная натура, а в уголках красиво очерченных губ — остроумие. На вид ему было лет тридцать, и он излучал непреклонную уверенность победителя, которая приходит с годами успеха.

И вдруг странное чувство зависти к его спутнице охватило Долли. По-видимому, они что-то отмечали. В серебряном ведерке со льдом стояла бутылка шампанского, а два хрустальных бокала, наполненных искрящейся жидкостью, поблескивали в их руках. Может быть, это молодожены, предположила она, и сердце ее защемило при этой мысли.

Мужчина улыбнулся своей спутнице, и улыбка эта была такой неотразимой, что у Долли перехватило дыхание. Ее вдруг охватило страстное желание, чтобы прекрасный незнакомец улыбался ей, и только ей… Эта сумасбродная идея настолько завладела ее воображением, что она забыла обо всем на свете, так что ей пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя наконец отвести взгляд от его лица.

Мальчик-посыльный нетерпеливо топтался возле лифта, поджидая ее.

В конце концов, подумала Долли, я вовсе не просила его об услуге и имею право делать, что хочу.

Мужчина и женщина, за которыми она наблюдала, были настолько поглощены друг другом, что никто из них не заметил ее пристального взгляда. Долли еще раз оглянулась на них, и в ней непонятно почему вспыхнула необъяснимая обида.

То, что случилось потом, вообще не поддавалось объяснению.

Мужчина вздрогнул словно от удара, отвернулся от своей спутницы, уставился на Долли и начал медленно подниматься со своего места. Его лицо исказила гримаса… чего? Что это было? Удивление, смущение, шок, чувство вины или, может быть, гнев?