Линия жизни

Фуюцки же сегодня давал фору по кровожадности любому инопланетному пришельцу, ибо движущихся в актовый зал ползком нервовцев он ещё кое-как стерпел. Стерпел и стойкий запах перегара. Но вот когда десяток человек начал храпеть прямо во время его торжественной, но жутко занудной речи, посвящённой героическому умерщвлению очередного громадного супостата, терпение полковника дало большую трещину…

Записи сего действия с камер наблюдения, наверное, легко можно было вставить в фильм, посвящённый разгону Учредительного собрания в 1918 году, после эпохальной фразы "караул устал". Только на этот раз устал не матрос Железняк, а полковник Фуюцки.

Вялые нервовцы были выгнаны охраной на свежий воздух Геофронта и построены перед пирамидой штаб-квартиры. А затем Козо продолжил свою речь, плавно перетекшую в воспитательно-распекательный характер. В её ходе я открыл для себя некоторые весьма занятные моменты:

— Фуюцки виртуозно владеет тайным боевым искусством всех начальников — говорить много, грозно и ни о чём;

— сейчас он разберётся как надо и накажет кого попало;

— по части японского матерного я — полный лох.

Но главное — народ оторвался вчера как никогда. Десяток человек не явился на службу, из них половину найти не удаётся, даже несмотря на привлечение сотрудников Второго Отдела. Вторая половина нашлась, но в самых замысловатых местах — от ангара с Евами до железнодорожной станции Хаконэ. Так что начальник всех безопасников НЕРВ — майор Нагасава, зол и алкает крови, ибо вчера его парни заколебались собирать падающих в неравной борьбе с зелёным змием нервовцев и развозить их по домам. Особо возмутительной Фуюцки нашёл попытку лейтенанта Хьюги, неожиданно проснувшегося в ходе транспортировки, скрыться от сотрудников Второго Отдела на дереве…

Услышав это, Аска даже слегка всхрапнула во сне. Хитрохвостая рыжая сейчас достаточно уютно спряталась за широченной спиной О'Брайна, как-то непонятно то ли опёрлась на него, то ли уцепилась, и теперь дремала. Стоя.

Мисато же в числе немногих имела вид хоть и помятый, но бодрый и жизнерадостный. Правда, её мятость не так уж и бросалась в глаза, потому как ввиду невозможности приведения в порядок форменного мундира, Кацураги быстренько переоделась в комплект полевой формы. В принципе, хоть это и не было разрешено, но и ходить в камуфляже особо не возбранялось. Зато в таком виде госпожа майор смотрелась куда более представительно и аккуратно, чем добрая половина оперативного и научного отделов, которые щеголяли форменными мундирами разной степени мятости…

А по Мисато даже так сразу и не скажешь, что всю ночь где-то гуляла… И, скорее всего, вместе с Кадзи…

Или, всё-таки, нет?

Иначе с чего бы ему было натурально шарахаться при встрече с Кацураги на входе в зал?

— Мисато, — слегка пихнул я стоящую рядом майора локтём в бок.

— Чего, Синдзи? — не отрывая преданного поедающего взгляда от Фуюцки, ответила девушка.

— Ты чего с Кадзи сделала вчера? Сегодня он тебя как увидел, так сразу заимел бледный вид…

— Ооо… — блаженно зажмуриваясь, протянула майор. — Это ты его ещё вчера не видел. Этот козёл перебрал и полез ко мне целоваться! Представляешь?! Причём даже умудрился поцеловать, паршивец, применив какой-то хитрый захват, так что его нельзя было достать ни рукой, ни ногой…

— А ты?

— А голова мне на что?

— Ммм… — неопределённо промычал я, не понимая к чему ведёт командир.

— Ага, — довольно кивнула Мисато. — Вот лбом я ему и засветила в переносицу. А потом ещё и за шею укусила. Мой инструктор по рукопашному бою из Академии, наверное, в этот момент с кровати упал… Но я же слабая девушка — мне простительно, правда?

— Правда, правда…

— Зато потом я его так отметелила!..

"Есть женщины в… японских селеньях — майорами их все с опаской зовут. Пришельца на лету остановят и хобот ему оторвут".

Не хокку, зато жизненно.

Кстати, вопрос. Стоит ли говорить об этом Аске или нет? Если она и дальше будет думать, что хватит уже предаваться глупым мечтам о её разлюбезном Кадзи, то… То что? Прекратит маяться дурью или будет маяться ею ещё больше — вот в чём вопрос.

Но с другой стороны — ложь до добра не доводит… Ещё пару очков в вашу копилочку, гроссмейстер?

* * *

— Ах, он паршивый кобель! Гадкий… Мерзкий… Вонючий…

— Козёл, — услужливо подсказал я мерящей шагами кабинет командира Аске.

— Козёл! — прорычала, полыхающая от ярости, рыжая.

— Свинья неблагодарная.

— Свинья неблагодарная!

— Дегенерат.

— Дегенерат!

— Лапочка.

— Лап… Чего?! — Лэнгли сбилась с шага и бросила на меня гневный взгляд.

— Я говорю — контрацептив штопанный, — безмятежно произнёс я, покачиваясь на стуле.

— Конацу… Чего?! Ты издеваешься, что ли?!

— Ну как вы только могли такое подумать, фройляйн! Всё, я оскорблён. А ведь кто принёс вам такие прекрасные новости, а?

— То, что Кадзи лез с поцелуями к Мисато — это по-твоему прекрасная новость? — у немки отчётливо задёргалась правая бровь. Мда, милочка… А брови-то у тебя ни к чёрту… Scheisse! То есть нервы! Конечно же, нервы!..

— А то! Разве не прекрасно, что она не ответила ему взаимностью?