Линия жизни

— Чёрт. Ладно, ты прав, — вынуждена была признать Лэнгли.

— Пункт первый — командир всегда прав, — наставительно произнёс я. — Пункт второй — если командир не прав, то смотри пункт первый. Я тебе плохого не посоветую, Аска. Мне нужно максимально боеспособное подразделение. И лучше злое, чем корчащееся в депрессии!

Дверь в кабинет резко распахнулась, по-видимому, открытая мощным пинком. В дверном проёме нарисовалась запредельно мрачная и явно злая Кацураги.

— Полковник жесток, — процедила Мисато. — Много отчётов и рапортов. Очень много. Я больше не хочу проливать чернила — теперь я хочу проливать кровь.

Майор обвела комнату тяжёлым взглядом и поочерёдно задержалась на мне и Аске. Рыжая на всякий случай успокоилась, пискнула и начала пятиться. Я (тоже на всякий случай) решил всё-таки встать с командирского кресла.

— Два тунеядца, — нехорошо прищурилась Кацураги. — Ваша кровь порадует меня.

— А я докладную записку пишу, как и было приказано, — быстро произнёс я. — Я не тунеядец, я — хороший.

— Прогиб засчитан, — милостиво кивнула командир. — Ну, значит начну с Аски, а тебя оставлю на десерт…

— Кровь для кровавого бога! — добавил я в происходящее ещё одну капельку безумия. — Черепа для трона черепов!

— Это не смешно, Мисато! — опасливо вякнула Лэнгли.

— Так я и не смеюсь, дорогая моя… Ну, какое будет твоё последнее желание? Съездить в Диснейленд, скушать мороженку или не помирать девственницей? Рекомендую мороженку. С орехами, шоколадом и клубничной начинкой…

— Мисато!!!

— Ладно, вообще-то я жутко устала, так что казни египетские откладываются… — закончила дурачиться Кацураги, подошла к своему рабочему месту и, проигнорировав освобождённый стул, уселась прямо на стол, обняв большой коробчатый монитор. Наклонила голову, разглядывая текст на экране. — "Роторная семиствольная схема с гидравлическим приводом, калибр — 30 мм, скорострельность…" Фууу, Синдзи! Меня сейчас стошнит! И вообще — какого чёрта? Тебе же нужно было настрочить доклад об уровне боевой готовности пилотов!

— А я по тексту технично вырулил на оценку имеющих вооружений и кое-какие перспективные образцы. Пускай не только у одного меня голова болит!

— Да голова и так не только у тебя одного болит… Кстати, что вы вчера, паршивцы, сделали с Рицко? Она мало того, что вся зелёная, так ещё и голову полотенцем замотала и говорит, что это от головной боли. Но я-то чую, что она врёт!

— Кстати, да, — присоединилась к разговору немного отошедшая от фирменного юмора Кацураги рыжая. — Когда я вчера видела её в последний раз, то она была вполне бодрой. А потом вроде бы помню, как её кто-то на руках нёс…

— Это её О'Брайан вчера из тира выносил…

— Изверги! Вы вчера застрелили Рицко в тире?!

— Так ты же её сегодня живую видела — как мы тогда могли её застрелить-то?

— Ну, значит, не насмерть… Давай, колись!

— Да чего колоться-то? Мы вчера хотели эксперимент по стрельбе поставить… Но кто же знал, что Акаги от жадности схватит "дезерт игл", который при первом же выстреле саданул в лоб и отключил её! Так что предчувствия тебя не обманули, командир: у Акаги под полотенцем — шишка.

— Офигеть! — моментально вскочила на ноги Мисато. — Я должна это видеть! Так, мальчики и девочки, без меня не скучать — я быстро!..

— Сколько, говоришь, ей лет-то? — задумчиво произнесла Аска, провожая взглядом убегающую Кацураги.

— Ничего не говорю вообще-то. А лет — двадцать девять, хотя больше двадцати пяти не дают.

— Я бы и двенадцать-то не дала… И это взрослый человек?

— Ну… — несколько смущённо почесал я затылок. — Взрослые — они и такими тоже могут быть… Спорим, ты в двадцать девять тоже всё ещё будешь играть в компьютерные игры и попадаться на подколки в стиле нашего командира?

— Что за чушь! — возмутилась Аска. — Такого не будет! Конечно, спорим!

— Гут. А на что?

— Нууу… Спор долговременный, так что на мелочи и банальности размениваться нельзя… А если мыслить логически, то годам к тридцати ты будешь всё таким же типа крутым и пафосным солдафоном, но в чинах побольше. Будешь, если я не пристукну тебя на следующей неделе… Так что, думаю, будет неплохо, если ты произнесёшь перед строем каких-нибудь солдат речь… на кошачьем языке.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, промяукаешь, — азартно взмахнула рукой Лэнгли. — Что-то типа: Мяу! Мяу-мяу-мяу! Мяяяу!.. Врубаешься?

— Слушай… Ты со вчера хоть протрезвела? А то у меня теперь сомнения…

— Дурак!..

* * *

— Если честно, то я сильно удивлён, что ты столь безропотно надела школьную форму, — высказал я мысль, когда мы с Аской и Рей в среду всё-таки отправились в школу.

— А почему удивлён? — поинтересовалась Лэнгли.

— Ну… Не сочти за грубость, но ты же у нас уравниловку люто ненавидишь — всё бы тебе выделиться из общей массы… Да и форму ведь не любишь…

— Что за ерунда! Мне не нравится милитаристическое убожество — это факт, но вот школьную форму я нахожу очень миленькой и красивой. Так почему бы и надеть её? И вообще, я всегда стараюсь вести себя так же, как и все вокруг…

— Оно и видно, — негромко вставил я.