Линия Жизни

— Эльфи! Я знаю, каким он будет, мой сотый день! — объявила я, энергично втирая в кожу увлажняющий крем. — Я готова записать это в Блокнот!

— И каким же? — поинтересовалась Эль, возникая в моем волшебно-ориентированном воображении.

— В это день, где бы я ни находилась, я буду петь, танцевать, слагать стихи и благодарить Вселенную за ее дары и за то, что заблудилась и попала в Осень. Ведь если бы этого не случилось, не было бы повода двигаться вперед и искать новые краски жизни! А так — я заново вспомнила, что все, что ни делается, к лучшему! Все, что нам послано, — для нашего же блага. И в этот день я буду БЛАГОДАРИТЬ! Дарить много-много блага, понимаешь? Всему миру!

— Ого! Вот это да! Это можно смело записывать — отличный сотый день получится, — восхитилась Эльфика. — Что же ты там во сне видела, если у тебя наутро такие озарения?

— Расскажу, — пообещала я. — Только вот зарядку сделаю, ага? А то гиподинамия не дремлет!

Глава 9 МОИ ВОЛШЕБНЫЕ СНЫ

Я очень трепетно отношусь к снам. Я давно поняла, что если правильно воспринимать ту информацию, которую несут сны, то можно значительно улучшить качество жизни, а при некоторых навыках — и вовсе управлять реальностью. Ведь когда мы спим, разум тоже засыпает, и наша душа разговаривает с нами посредством образов. Причем кошмарные сны — самые полезные. В них динамики больше всего, а это значит, что какая-то проблема наяву настоятельно требует срочного решения. В общем, сны — это еще один способ связи со Вселенной, подаренный нам природой, такое вот мое мнение.

То, что мне снилось сегодня, наводило на определенные мысли, и мне не терпелось перенести их на бумагу. Обычно те образы, которые приходят ко мне, так и просятся в сказку! И теперь я торопилась поскорее добраться до своего рабочего стола.

— Что снилось-то? — нетерпеливо поболтала ножкой Эльфи.

— Разное снилось… — рассеянно ответила я. — Знаешь, такие образы интересные. Вот там было такое дерево — голое, черное, а вместо листьев — мусор какой-то: полиэтиленовые пакеты, папки с инструкциями, консервные банки, драные башмаки… Я вот думаю — не случайный это образ. Ведь мы же говорили про засорившийся Творческий Канал, вот и выдало подсознание кучу мусора.

— Я думаю, это не только к тебе относится, — сказала Эль. — Человечество вообще производит слишком много мусора, в головах в том числе. Одно еще использовать не успели, а уже другое произвели. Скоро само в нем захлебнется!

— Это да, — подтвердила я, вспомнив обширные, вечно дымящиеся свалки вдоль загородной трассы и возле дачных поселков. — А потом мне снилось, что я достаю фотоаппарат и начинаю это дерево фотографировать, а на снимках никакого мусора нет. Там, на дереве — совсем другое: разноцветные шарики, звездочки и золотые рыбки, хрустальные туфельки и волшебные палочки. Посмотрю на дерево глазами — мусор, а через объектив — сказка.

— Сказочное мышление — страшная сила, — заметила довольная Эльфика. — У него преобразующие свойства — ого-го! Аж дух захватывает.

— Увы, далеко не все умеют сказочно мыслить, — посетовала я. — Как выяснилось, я тоже время от времени скатываюсь в грубую реальность!

— Ничего, потихоньку научатся, — утешила меня Эль. — Жаль, что этого в ваших школах не преподают.

— У нас этого и в институтах не преподают, — с сожалением вздохнула я. — Нет специалистов, понимаешь? Хотя я думаю, что хотела бы преподавать такой предмет — Сказочную Жизнь! В какой-нибудь Академии Сказочных Наук!

— Так кто мешает? — удивилась Эльфи. — Кто тебе мешает сделать очередной поворот в твоей жизни и открыть такую Академию?

— Так. Элька, стоп. Ты меня на мысль навела. Сейчас я буду сказку записывать. А потом мы с тобой об этом поговорим, ладно?

— Давай-давай, — подбодрила меня она. — Ждем-с!

И у меня родилась вот такая сказка:

Сказка десятая ИНСТАЛЛЯЦИЯ

свещать выставку знаменитого и именитого художника-инсталлятора Обалдуева почему-то послали меня. В редакции самые безнадежные задания достаются всегда мне, внештатнику, — и это закон природы, с которым бороться бессмысленно и бесполезно.

— Душа моя, — проникновенно говорил редактор Петруша, терзая в руках стильный нож для разрезания бумаги. — Ну ты же войди в мое положение. Мне позитив нужен. Знаю, что не твоя тема. Знаю! Но — если не ты, то кто же??? Ты же понимаешь…

Я, разумеется, понимала. Что Обалдуева знали все. И ненавидели — тоже все. Что человек он был неприятный, а творец — вообще никакой. Что выжать что-то позитивное из его так называемого «творчества» было просто невозможно. И этого невозможного от меня сейчас ждал Петруша.