Линия жизни

Вскоре бугром стал и я: Брынза отбыл срок и выходил на свободу. К тому времени я уже освоил специальность таблетировщика, разобрался в текущем и периодическом ремонте таблетировочных машин, и в результате сменил Брынзу на его посту. Постепенно на участок подтянулись Боря Максимовских и Гена Кириллов. В бригаде остались только двое старожилов: Юра Садыков, погоняло «Загадка», да Витя Шайда – Шмыгло.

Инстинкт половой не заменишь головой

Загадка со своим подельником разработали безотказную систему отъёма средств у похотливых граждан. Втроём со своей юной и привлекательной подружкой они приходили в ресторан, занимали столик, а затем линяли в заранее оговорённое место, оставив девушку в качестве наживки.

Богатый опыт по склеиванию состоятельных папиков, желательно иногородних, командированных, и намётанный глаз в сочетании с молодостью и красотой быстро делали своё дело. После того, как «медовая ловушка» срабатывала, дело оставалось за малым. Инстинкт половой не заменишь головой, к тому же весьма нетрезвой. Девочка эскортировала ухажёра якобы к себе домой, но – вот беда – по пути кавалер получал в глаз и расставался с деньгами и ценными вещами, а дама, схлопотав коленом под зад, с визгом убегала.

Любитель клубнички, если он был командированный, да к тому же семейный, шума не поднимал, в милицию не обращался, боясь огласки на работе и скандала дома, поэтому троицу долго не могли поймать. К тому же, работали они в разных ресторанах, в разных частях города, да и заявителей было ничтожно мало. Тем не менее, поймали. И воткнули Юрке восемь лет.

Но пострадали не только преступники: потерпевшие заявители и рады были бы всё отмотать назад, да поздно : девочка-то оказалась несовершеннолетней. А это тянуло на попытку совращения малолетки, что в Советском Союзе не поощрялось. Наоборот – садили нещадно. А могли пришить и попытку изнасилования. Так что, нахлебались потерпевшие – по самое «не могу», мало не показалось: и огласка по месту работы, и скандалы в семье – всё по полной программе.

Сочувствия к ним я не испытываю.

Сам Юра был из крепкой трудовой семьи. Один из его братьев работал на ЖБИ начальником цеха – туда Юрка после освобождения и устроился работать. Второй брат служил телохранителем министра внутренних дел Щёлокова. Причём, не рядовым, а в звании не ниже майорского. Как-то раз он сопровождал Щёлокова во время посещения нашей образцово-показательной колонии. Юрке организовали встречу с братом в кабинете начальника оперативного отдела. И, тем не менее, при таких связях отбыл он свой срок полностью!!! Что, не мог брат его отмазать? Видимо, не мог. Или не захотел: не то воспитание!

Парад мертвецов

Став бугром, я получил довольно приличные привилегии. Наш участок был очень ответственным. Резерва машин не было, и, если какая-либо из них по причине поломки простаивала, это могло привести к срыву планового задания всего цеха. Так как цех работал в две смены, ремонтные работы проводились в третью, ночную. Поэтому рабочий день у меня был ненормированный, и я получил пропуск, который давал мне право в любое время суток проходить из рабочей зоны в жилую, и обратно. Теперь по утрам после подъёма я уходил в рабочую зону, пробегал по площадке между нашим и механическим цехом дистанцию в три километра, затем работал на турнике и несколько раундов боксировал с подушкой. Потом холодный душ – и я готов к трудовому дню. Позже ко мне присоединился и Лёва Петров.

На развод я теперь не ходил.

Развод проходил утром и днём – перед второй сменой. По утрам на разводе обычно присутствовал начальник колонии подполковник Маленкович, все начальники отрядов и работники, осуществлявшие надзор и воспитание контингента – как на торжественной линейке в пионерлагере. Однажды на разводе произошёл случай, о котором невозможно умолчать.

Изначально все корпуса колонии были деревянными. Первым кирпичным зданием стала школа, затем построили и жилой корпус. Отопление тогда сделали по временной схеме, поэтому летом шестьдесят пятого было принято решение провести капитальную теплотрассу. Объект разбили на участки, которые распределили между отрядами, и каждый отряд под руководством своего завхоза (а завхоз – это вторая величина после начальника отряда – назначался из среды авторитетных зэков) должен был после рабочего дня – в качестве общественной нагрузки – вручную прокопать свой участок траншеи.

Когда приступили к работам, оказалось, что трасса проходит по старым, ещё дореволюционным захоронениям. На отвалы траншеи полетели полусгнившие гробы и всё, что в них ещё сохранилось. Поскольку длина траншеи была довольно приличной, то и количество потревоженных могил – не маленьким.