Линия

«А как же Машенька?» – засвербило в мозгу и он ужаснулся. Раньше он никогда не думал о расставании с Ритой. А теперь… Теперь он все чаще находил у себя те самые симптомы, о которых говорила жена. Ему не хотелось рассказывать ей о своих мыслях, настроениях. Его начинал раздражать сам звук ее голоса. Рите не приходит в голову, что их отношения закончились. И не сегодня, постепенно накапливалась пустота. С тех пор как она обсуждает с ним свои рабочие вопросы, он чувствует себя коллегой, случайно оказавшимся по соседству в огромной ньюс-рум. Где-то. Только у них общий ребенок и остальные сотрудники разбежались кто куда, чтобы не мешать.

Виктор вынуждал себя поддерживать беседу, и когда услышал ее ответное: «Никто не сравнивал, конечно, и я не стану утверждать», – то подумал и о том, что вопрос, ранее заданный, благополучно успел забыть.

Из смежной Ритиной комнаты-кабинета доносились ее возгласы, она находилась в состоянии крайнего удивления, но в чем повод для потрясения, Виктор не понимал. Недавно он переводил книгу о современном искусстве, и пришлось изучить всю теминологию нервных расстройств. Время всеобщего съезда по фазе, в нем и живем. Не атомная бомба страшна для человечества, хотя и она тоже… Человек не состоянии справиться с собственной психикой!

Психические расстройства, мнимые и истинные, стали неисчерпаемым источником вдохновения для киношников. В нашумевшем фильме М. Найт Шьямалана «Сплит» (в русском переводе название оставили без изменений, просто написали кириллицей слово, обозначающее в данном случае распад одной личности на множество разных, Виктор такой подход ненавидел всеми фибрами) герой в задушевных беседах с опытной психотерапевтшей признается, что у него не две личины, а двадцать три! (Джеймс Макэвой играет запойно, как в последний раз! Среди орды личностей с разными именами есть женщины и дети, – и хотя временами невозможно избавиться от ощущения, что это запись рядового занятия в актерской школе, Макэвой, безусловно, человек талантливый.) И весь «скованный одним телом» коллектив ждет появления двадцать четвертого важного участника по кличке Зверь.

Почтенная дама-аналитик, выслушивающая весь этот бред, вовсе не намерена упрятывать пациента в спецлечебницу, что вы! «Система и так отобрала у меня многих», – жалуется она другу. Несмотря на шокирующие признания Кевина, докторша провозглашает принцип дружбы с любым обладателем распадающегося сознания. Таблетки, психоанализ – все это бьет в цель без промаха, не так ли? И личности успокаиваются, превращаются в ласковых котят, мирных и безобидных.

Симпатичный модельер уже трех девушек держит взаперти, намереваясь съесть несчастных на обед, а доктор о том и не подозревает. С маниакально-депрессивным психозом в тяжелой форме заигрывать бесполезно, дружить тоже ни к чему. Ученую даму, последовательно ставящую эксперименты на себе, герой Макэвоя убивает. Что и следовало ожидать. И двух девушек зверски разрывает на части. Зверь проснулся и очень голоден, о чем Кевин неоднократно предупреждал душевного доктора, но та в ответ внушала, что это выдумки и Кевин вполне безобидный молодой человек, придумавший свои перевоплощения на почве ранней психической травмы: над ним издевалась мама. Родительские ошибки, как мы теперь знаем, главная причина любых отклонений.

В двух фильмах представлены полярно противоположные формы психических расстройств:

а) безобидная для окружающих смена настроений у милой девушки Лекси;

б) маниакальная одержимость фанатика, нуждающегося в строгой изоляции (в результате жесткой терапии он станет менее интересной личностью, но похищенные им девушки по крайней мере останутся живы).

– Виктор, – снова возбужденный голос Риты из соседней комнаты, – у меня есть правило, помогающее отличить психически больного человека от самого что ни на есть здорового. С того момента, как индивидуум начинает утверждать нечто вроде «Я – Наполеон» и верит в это, он подлежит немедленной госпитализации и содержанию в закрытом лечебном учреждении. Помнит имя свое и не путает время дня – здоров; даже если есть какие-то проблемы – они вполне устранимы: прогулки на свежем воздухе, восьмичасовой сон и регулярные физические упражнения в лучшем виде отрегулируют все разрегулировавшееся. Но главный вопрос: после десятилетий активной практики успешные специалисты сталкиваются с неожиданной проблемой – как сделать так, чтобы человек испытывал сострадание, чтобы он стал гуманнее и отличался от своих примитивных предков умением сопереживать?