Если говорить по правде, то здесь среди многочисленных присутствующих не было ни одного — даже среди самых сильных — кто не испытывал бы некоторых сомнений касательно мудрости его или ее выбора.
Внимание и любовь этого джентльмена улучшило наше представление о мальчике, мы обнаружили, что ищем хотя бы малейшей возможности сблизиться с ним.
С этим новоявленным принцем.
Вскоре очередь жаждущих поговорить с парнишкой вытянулась по дорожке до коричневого, построенного из песчаника дома Эверфилда.
XXVII
Я быстро.
Сомневаюсь.
Но миссис Бласс, прошу вас. Все получат…
«Раз на святки папа возил нас на замечательный деревенский праздник». Кхе-кхе.
Пожалуйста, не толпитесь. Просто стойте в очереди. Обслужат всех.
Она ноет и ноет и всегда должна быть первой. Во всем. Чем, скажите мне, она заслужила такое…
Вы можете кое-чему у нее поучиться, миссис Бласс. Посмотрите на ее осанку.
Как она спокойна.
Какая у нее чистая одежда.
Джентльмены?
Если позволите?
Раз на святки папа возил нас на замечательный деревенский праздник. Над дверью мясной лавки висел превосходный навес из мясных туш: олень с торчащими потрохами, прикрепленными проволокой к шкуре, словно громадные ярко-красные гирлянды; фазаны и селезни висели головами вниз с крыльями, распростертыми с помощью провода в фетровой обмотке, обмотка подбиралась в цвет соответствующим перьям (это они сделали очень умело); по обе стороны двери стояли поросята, а на них, словно маленькие всадники, сидела дичь, все это украшено зеленью и обвешано свечами. На мне было белое. Я была хорошенькой девочкой в белом, длинная коса висела сзади, и я специально покачивала ею, вот так. Мне не хотелось уходить, и я стала беситься. Папа, чтобы меня успокоить, купил оленя и позволил мне помочь ему привязать его к задку нашей телеги. У меня и теперь это перед глазами: деревня остается позади в предвечернем тумане, с безжизненного оленя капает кровь, оставляя след, на небе мерцают звезды, бегут ручейки и журчат под нами, когда мы проезжаем по стонущим мостикам из свежесрубленных деревьев, мы едем домой мимо собравшихся…
Кхе-кхе.
Я чувствовала себя новым видом ребенка. Не мальчиком (совершенно точно), но и не (обычной) девочкой. Представительницы облаченной в юбочки расы, вечно вертящиеся вокруг сервировочного столика, не имели ко мне никакого отношения.
Понимаете, я вынашивала такие огромные надежды.
Мир казался таким безграничным. Я собиралась побывать в Риме, Париже, Константинополе. Я воображала подпольные кафе, где мой друг (красивый, щедрый) и я сидим у влажной стены и обсуждаем… всякое. Глубокие вещи, новые идеи. Загадочные зеленые огни светятся на улице, море поблизости плещется у грязных покосившихся причалов; происходит смута, революция, в которой мы с другом должны…