Линкор «Альбион»

Она всё так же беззвучно оказывается у двери и, одной рукой сжимая пистолет, второй подносит к двери стул, под углом вставляет его спинку под ручку двери. Прижимает его, стараясь всё это делать как можно тише. И тут шаги стихли, стихли в шаге от её комнаты. Тот, кто пришёл, остановился за дверью и теперь, замерев, прислушивался. Зою и пришедшего разделяла только не очень-то крепкая фанера. Да ещё стул, ну и пистолет, разумеется. Как шаги стихли, девушка поднесла своё оружие к двери вплотную; она примерялась, куда лучше стрелять. Исходила из своего роста; сначала приставила ствол к двери на высоте груди, думая поразить пришедшего в область сердца, а потом подняла его до уровня головы. Может, лучше начать с выстрела в лицо?

И тут в дверь постучали. И если этот человек подходил к двери тихо, почти крадучись, то стучал он уже уверенно. Дева выдержала паузу, дождалась, пока постучат ещё, и когда стук раздался повторно, уже спросила громко и уверенно:

— Кто там?

— Фройляйн Гертруда! Откройте, это домоуправляющий!

— Герр Кольберг? — она сразу узнала этот сильный голос грузного человека. — А что вам нужно?

— Откройте, мне нужно с вами поговорить!

— О чем же? — Зоя не собиралась ему открывать, ну хотя бы на том основании, что на ней не было надето ни одного предмета одежды.

— Вы хотите разговаривать через дверь? — кажется, домоуправляющий начинал понемногу раздражаться.

— Я просто хочу понять, о чём вы хотите поговорить; если разговор срочный, то сообщите мне предмет, а если не срочный, то я прошу вас перенести время разговора, так как сейчас я не готова разговаривать с вами.

— Я хотел поговорить…, — начал было Кольберг, но замолчал, видимо, не находя нужной темы для беседы. И тут же, придумав её, продолжил: — Об оплате.

— Об оплате? — удивлялась Зоя. — И что же нам о ней говорить, если у меня всё оплачено до конца мая — и ещё оплачен весь июнь?

Господин Кольберг засопел за дверью так, что девушка его услышала, и потом произнёс:

— Я хотел поговорить об оплате… электричества.

— Зачем же нам об этом говорить сейчас; об этом можно поговорить и позже; тем более — что говорить об электричестве, если его, и воду тоже, надо оплачивать по счётчикам на конец месяца, вы же сами мне об этом говорили.

— Фройляйн Гертруда! — домоуправляющий уже злился. — Прошу вас отпереть мне дверь!

— Нет, я не открою дверь! Я не готова к приёму гостей, — твёрдо ответила девушка.

— Тогда я открою её своим ключом!

— Зачем?! — дева тоже начинала злиться, но ещё пыталась удержать себя в руках.

— Мне кажется, вы там не одна.

— Я здесь одна!

— Тогда откройте! Я требую! Я хочу убедиться, что, кроме вас, в комнате никого нет.

— Я не готова к приёму гостей, — девушка уже смирилась с тем, что дверь придётся открыть. — Дайте мне пару минут. Мне нужно привести себя в порядок.

— Никаких минут я вам не дам, — твёрдо и даже зло заявил домоуправляющий. А Зое показалось, что он даже обрадовался тому, что она не готова его принять. Это словно подстегнуло его. — Либо вы открываете мне дверь, либо я открою её своим ключом!

— Дайте мне минуту! — она уже разгорячилась и была по-настоящему зла, а может быть, даже и напугана; сейчас она мечтала только о возможности надеть хотя бы платье.

— Вам меня не одурачить! Вы пытаетесь кого-то скрыть! Того, кого в вашей квартире быть не должно, — холодно и зло произнёс Кольберг. — Я открываю дверь!

И девушка услышала, как в замочную скважину проникает ключ. И ей стало страшно; она поняла, что не успеет даже накинуть платье, и тогда навалилась на стул, который подпирал ручку.

— Герр Кольберг! Одну минуту, я прошу вас. Нельзя врываться к девушке в комнату! Одну минуту, и я вам открою!

Но было уже поздно, замок щёлкнул, ручка двери опустилась, а дева навалилась на дверь и на стул коленом, чтобы не дать домоуправляющему войти внутрь.

А тот, поняв, что дверь не поддалась, навалился на неё с другой стороны. И навалился как следует. Как бы ни была Зоя хорошо подготовлена, как бы ни была тренирована, но её пятьдесят пять килограммов не могли противостоять почти стокилограммовой туше домоуправляющего, и ему удалось немного отодвинуть стул и упиравшуюся изо всех сил девушку. Совсем немного, протиснуться в образовавшуюся щель он, конечно, не мог. А девушка тут ещё и испугалась. Нет, не столько за себя, сколько за своё дело. Дева уже понимала, что ей придётся стрелять. Если, конечно, не удастся удержать дверь. А стрелять было… ну никак нельзя. Никак! Тогда ей пришлось бы срочно менять квартиру, собирать вещи, искать новое жильё и снова платить за него. А ведь средства её были вовсе не безграничны.

— Герр Кольберг! Прошу вас, остановитесь! — закричала девушка, пытаясь не довести дело до такого исхода, и изо всех сил упёрлась в дверь руками.

Но Пауль Кольберг, разгорячённый и даже возмущённый такой неуступчивостью девушки, поняв, что дверь не распахнулась настолько, чтобы он мог пройти, сделал шаг назад, а затем плечом, всей своей тушей в центнер веса ударил в дверь.