Линкор «Альбион»

— Конечно, фройляйн, как пожелаете, — кричал ей капитан, закручивая вентили на клапанах, после чего в котлах сразу стало нарастать давление, а редуктор заурчал натужно. — Скажите, куда идем, фройляйн?

— Набережная Билле, хочу поглядеть на парк Лёшплац.

— Как прикажете, фройляйн! — задорно отвечал ей капитан, стараясь перекричать гул механизмов и котлов, которые всерьёз принялись за работу.

Разговаривать и вправду было невозможно, котлы всё нагнетали давление, а редуктор уже почти ревел, даже буруны за кормой, и те шумели изрядно, а дева, поднявшись из своего кресла, подошла и стала смотреть на воду, но ничего опасного не видела. Прогулочные лодочки, и тем более лодки грузовые сразу отставали и оставались далеко за кормой катера, который просто летел по волнам. И на набережных, ни справа, ни слева, не было ни одного экипажа, который бы двигался параллельным с ними курсом с такой же скоростью. Она взглянула на капитана, который крепко держал штурвал, подняла вуаль и от души улыбнулась ему: вы молодец, герр Зейдлиц. Тот, увидав её улыбку, отсалютовал её своей курительной трубкой. А катер летел с такой скоростью, что девушке пришлось придерживать шляпку, чтобы её не сдуло встречным воздухом. Она села на своё место и взглянула сначала на старика, а потом на Генриха. Она продолжала улыбаться, хотя всё ещё волновалась. Может, поэтому Зоя положила свою руку на руку Генриха, которую тот держал на подлокотнике кресла. Джеймс увидал это, улыбнулся и надел свою шляпу. И раз говорить из-за шума было невозможно, стал смотреть на воду. А Зоя в который уже раз стала вспоминать свой английский, подбирать слова и фразы, которые собиралась сказать старику, что сидел по правую руку от неё и смотрел вперед. Она должна была убедить его, убедить во чтобы то ни стало сотрудничать с нею. И то, что он теперь сидит рядом, уже говорило о том, что её шансы на это весьма высоки.

Минут через двадцать этого бешеного полёта над водой Зоя увидала удобные ступени, что спускались из парка к воде.

— Герр Зейдлиц! Туда, пожалуйста! — прокричала дева, указывая зонтом на те ступени.

— Конечно, фройляйн! — крикнул в ответ капитан и направил катер, куда ему указали.

И через пару минут судёнышко было у берега. Генрих первый выскочил на гранит и подал руку Зое, за ними из своего кресла поднялся и старик, и капитан тогда спросил у своей нанимательницы:

— Фройляйн, мне нужно держать пары? Вы скоро вернётесь?

— Вы свободны, герр Зейдлиц, дальше мы прогуляемся пешком.

— Но у вас ещё оплачено шесть часов! — воскликнул удивлённый капитан.

Но загадочная девушка уже поднималась по ступеням и лишь помахала ему сверху рукой: до свидания, герр Зейдлиц!

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

— Меня зовут Гертруда Шнитке, — представилась девушка, когда им наконец удалось заговорить. — А этого молодого человека — Рудольф. Ну а как зовут вас, сэр, мы и так знаем, — она подняла руку. — Там дальше по аллее есть удобное место, где мы сможем поговорить.

Место это было выбрано не случайно; в выходные дни тут, в парке, было многолюдно, вечером играл оркестр, и молодёжь танцевала. Но в дни будние здесь было тихо. И во второй половине дня, после окончания обеда, в местном кафе народа почти не было. Только няньки с капризными детьми. Так что Зоя, Генрих и Джеймс без труда нашли себе удобный столик в тени навеса и уселись за него. Они заказали два кофе, а старый слуга герцогини — рюмку джина. При этом он произнёс фразу, от которой у Зои сразу улучшилось настроение:

— Сегодняшний день для меня — праздник.

— Праздник? — удивилась девушка.

— Да, — продолжал старик медленно, — я давно думал… как мне найти, — он, кажется, не решался правильно назвать её и Генриха и поэтому произнёс: — Таких людей, как вы.

— А вы хотели их найти? — спросила девушка.

Но на этот вопрос старик не ответил, он лишь попросил её:

— Мисс, вы не могли бы поднять вуаль!

Зоя тут же исполнила его просьбу и взглянула на этого человека своими большими глазами.

— Да, — через некоторое время произнёс он, не отрывая от неё своих блеклых глаз, — вы необыкновенно красивы, — и, чуть помолчав, добавил: — Как и моя Энни.

— Энни — это ваша жена? — поинтересовалась девушка.

— Мы не смогли пожениться, — отвечал Джеймс, продолжая разглядывать Зою, — а если бы смогли, то у нас, несомненно, были бы такие же красивые дочери, как и вы, мисс.

И тут он потянул к её лицу руку; старик даже привстал для этого, и дева не стала отстраняться: пусть прикоснётся. И он прикоснулся, а потом показал ей свой палец и засмеялся. На пальце была чёрная точка. Маленькая частица угольной сажи, вечный спутник всех паровых машин.

И это немножко перепугало Зою, она полезла в сумочку, достала оттуда зеркальце и стала придирчиво себя рассматривать — и, к своему ужасу, нашла на себе ещё пару чёрных точек. И тут она поймала на себе взгляд старика, а потом взглянула на Генриха; они, кажется, над нею посмеивались. На них тоже имелись частички сажи, но это их ничуть не смущало. И тогда девушка убрала зеркальце в сумочку и, чтобы отвлечь их от себя, перевела тему: