Линкор «Альбион»

— Матросика, что ли? — догадался Павлов.

— Его, его, — рассеянно соглашался брат Ярослав. — Поговорить с ним хочу ещё малость.

Брат Валерий был доволен, видя такое состояние своего начальника: взгляд блуждает, словно у пьяного — значит, думает о чём-то, придумывает что-то. Он пошёл и, отперев небольшую дверь, крикнул в темноту по-английски:

— Эй, Джонни, давай на выход!

— Я не Джонни, сэр, — отвечал ему пленный в ответ.

— Давай-давай, выходи, — настоял Павлов и вскоре из темноты, жмурясь на свет, появился голый человек.

— Иди сюда, — позвал его великосхимный и указал на лавку перед собой, — садись.

— Да, сэр, — отвечал англичанин, выполняя распоряжение. Кажется, он уже привык к таким вызовам и испуганным не выглядел.

— Брат Валерий, дай морячку листок бумаги и карандаш, — попросил великосхимный на русском. И Павлов тут же исполнил его просьбу, положа перед англичанином чистый лист бумаги и огрызок карандаша.

— Сэр? — моряк взял огрызок в руки, но не понимал, что делать.

— Вот что, дорогой, — медленно и чуть задумчиво продолжал брат Ярослав. — А давай-ка… нарисуй-ка мне, братец, набросок корабля. Чертёжик, даже не чертёжик, а эскизик простенький.

— Сэр? — матрос из кают-компании — по сути, старший официант, — кажется, понятия не имел, как это делается.

— Для такого нужно офицера было брать, — со скепсисом и на русском заметил брат Валерий.

— А ничего-ничего, мне много и не нужно, — отвечал ему брат Ярослав на английском. — Ты же в крюйт-камере у саблейтенанта Эванса бывал?

— Бывал, сэр, когда они не являлись в кают-компанию к обеду, я сам носил им туда еду.

— Вот и прекрасно, — кивал ему великосхимный, — вспоминай, как там всё, как лестница туда водит, как стены, где кровать офицера, где пороховые погреба с зарядами, стеллажи со снарядами, или что там у вас… Всё это вспоминай, а потом на листочке аккуратненько мне это изобрази. Понял?

— Понял, сэр, — отвечал морячок и, закатив глаза к потолку, начал вспоминать. — Тут, значит, лестница…

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Глава 35 ⠀⠀ ⠀⠀

Это было очень странное ощущение, что-то очень новое, такое, чего в её жизни не было. Она ходила по квартирке и ощущала себя хозяйкой и… женой. Женщиной, которая ждёт своего мужчину и, пока его нет, может наводить в комнатах чистоту, порядок, устраивать уют и даже готовить. Венгерский гуляш? Отлично! Зоя прекрасно поминала рецепт и на уроках кулинарии резала мясо и овощи, тушила его. Мать Ефросиния поставила ей за гуляш тройку, но она снизила оценку за то, что девушка болтала и смеялась с однокурсницами, когда нужно было слушать наставницу. Её гуляш получился совсем не хуже, чем у других девочек. Вот и сейчас, когда Генрих ушёл, дева не легла спать, хотя им удалось поспать едва ли три часа. Она собралась, оделась и пошла по лавкам, чтобы купить говядины, овощей, специй и несколько картофелин. Но перед этим зашла в кофейню выпить кофе и съесть… ну, чего-нибудь… несладкого. Например, кусочек прекрасного ганноверского лукового пирога с копчёным мясом. Проголодалась за ночь и утро… Наверное, это от тех жарких минут, которые девушка теперь вспоминала с замиранием сердца и немного краснея. Утолив голод, она пошла по лавкам и купила отличной говядины, овощей, зашла в пекарню за хлебом и в винную лавку за парой бутылок токайского. Ну как можно есть гуляш без сладкого токая? Обвешанная свёртками, она поднялась на свой этаж, не без труда открыла дверь, и… сразу поняла, что в квартире кто-то есть. Девушка бесцеремонно кинула все свои свертки на пол и взялась за рукоять зонта, но тут же услыхала:

— Гертруда? Это ты?

Генрих! У Зои отлегло от сердца; это опять-таки был новый для неё опыт: прийти к себе в келью или квартиру и обнаружить, что там кто-то есть. А он появился в прихожей и, поцеловав её в губы, стал собирать с пола пакеты с продуктами.

— Герр Ройке, — удивлялась девушка. — Вы должны быть в своём училище, вы прогуливаете занятия?

Он небрежно махнул рукой:

— Ничего страшного, у меня сегодня всякие не очень нужные предметы, вот я и подумал, что лучше проведу это время с вами.

Он понёс продукты на кухню, и Зоя последовала за ним. Бросив пакеты на стол, молодой человек повернулся и схватил девушку, абсолютно не стесняясь, стал целовать в губы, в шею и по-хозяйски, беря её за ягодицы, стал задирать ей юбки. У неё с головы слетела шляпка, но от всего этого напора девушка не потеряла контроля над собой. Она, хоть и заметно взволновалась от его объятий, всё-таки высвободилась из них.

— Генрих… Почему вы не училище? Говорите, что случилось!

— Ладно, но ещё один поцелуй, — он снова обхватил её за талию.

— Нет, — строго ответила девушка и поднесла пальчик к его губам, останавливая его дальнейшие поцелуи. — Я догадываюсь, чем закончится этот один ваш поцелуй, — к тому же Зоя была уверена, что кроме всей этой романтики, есть ещё причина, по которой он сейчас тут, а не в училище. — Говорите, что произошло.

И тогда Ройке полез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда серый кусочек дешёвой бумаги: телеграмма.

— От Джеймса? — догадалась девушка, беря бумагу.