Линкор «Альбион»

Казалось бы, на этом всё должно было и закончиться; всем было ясно, и Дойлу, и усмехающемуся Тейлору, что этих болванов вызвали на важные переговоры сами грабители. И те, даже не подумав о том, на какой телеграф дают ответ, взяли драгоценности и поехали на встречу. Это всё. Эти наглые ухмылочки спутников важной дамы для Лейбы Мусаиффа были особенно болезненны, более, чем рана в боку, может быть поэтому, вместо того чтобы смириться и поехать наконец к доктору, а потом и к полицейским, он вдруг воскликнул:

— Не делайте из меня дурака!

— А разве это делаем мы? — с насмешкой спросила англичанка.

И этот, казалось бы, простой вопрос ещё больше распалил господина ювелира, и он, позабыв все приличия, стал нервно показывать на дом герцогини указательным пальцем и кричать при этом:

— Это всё она… Это всё ваша герцогиня устроила, я не дурак, я всё прекрасно понимаю; когда я отказался уступить ей рубин, это ваша леди Кавендиш подослала ко мне эту сумасшедшую бабу! Думаете, я не понимаю этого?

Кажется, леди Доротею уже веселил этот человек, он кричал и бесновался, нёс чушь, но она даже начала улыбаться, слушая его бред, хотя была в высшей степени серьёзной женщиной. Но это её веселье сразу прошло, как только она услышала всего одно. Леди де Флиан стразу стала серьёзной и подняла вверх указательный палец, приказывая ювелиру замолчать, и лишь после того, как он умолк, переводя дух, она спросила с значением:

— Вы, кажется, упомянули какую-то женщину?

— Да, — всё ещё резко отвечал ей Лейба Мусаифф и продолжил, чуть кривляясь: — Вас, наверное, это позабавит, но меня ограбила женщина.

Но его слова англичанку совсем не позабавили; судя по всему, она стала ещё серьёзнее и ещё раз переспросила:

— Вас ограбила женщина?

— Да, представьте себе, меня ограбила молодая женщина с каким-то шофёром — или, по-вашему, я не отличу женщину от мужчины?

— Это она вас ранила? — спросила англичанка.

Мусаифф только поморщился:

— Меня ранил вот этот олух, когда стрелял в неё.

— Он стрелял в неё?

— Дважды!

— И что? — всё больше удивлялась леди де Флиан.

— И попал только в меня, а потом она отобрала у него пистолет, — закончил рассказ Лейба.

А его зять добавил, как будто оправдывался:

— Она была необыкновенно ловкая.

Тейлор и Дойл только переглянулись, услышав это, а леди Доротея вздохнула так, как вздыхает человек, собравшийся отдыхать и вдруг понявший, что у него ещё полно работы; и она произнесла:

— Как она выглядела?

— Как она выглядела… Как она выглядела… Она была, — он изобразил волнистые линии свободной рукой, — очень аппетитная.

— Очень ловкая и сильная, — снова вмешался Аарон Гольдберг, — она мне нос разбила и губы. На ней был гимнастический облегающий костюм и маска, она явно готовилась к этому…

— Помолчи! — простонал Лейба. — Помолчи ради всего, что для тебя свято…, — и тут же согласился со своим зятем, заявив: — Да, она была очень сильной, очень… И была в чёрном таким костюме, через который всё проступает. Я пытался не отдать ей камни, но она вырвала их у меня, словно у ребёнка.

Тут леди Доротея взглянула на Тейлора и на Дойла, и те, словно поняв её взгляд, приблизились к ней до неприличия близко, и тогда она прошептала:

— Тейлор, что думаешь?

— Мы подняли русскую с её лежбища, она осталась без жилья, без паспорта, вероятно и без денег. Если она не ушла…, — он сделал паузу, — возможно, это она.

— Но откуда ей знать насчёт ювелиров и герцогини? — спрашивала начальница.

Но на это Тейлор только пожал плечами: понятия не имею. Но тут заговорил Дойл:

— Она же была у герцогини во дворце… Может быть, что-то слышала от прислуги или от этих… от сотрудников доктора Мюррея.

Доротея де Флиан поморщилась, эта версия не показалась ей правдоподобной, но и отбросить её сразу дама не пожелала; она чуть подумала и спросила:

— Допустим, мы нашли лежбище русской, но почему она не ушла, оставшись без паспорта и без денег?

— Может быть, у неё есть ещё один паспорт, — предположил Тейлор, — а денег нет, вот она и затеяла это дело. А может, это вообще не она.

— Очень бы я хотела верить, что это не она, — задумчиво произнесла леди Доротея. — Но всё-таки если это была русская и она осталась без денег, почему она не ушла из Гамбурга?

Тейлор только пожал плечами: ну кто там может знать, что у этих фанатиков на уме. Но у Дойла снова нашлась теория, и он не преминул её озвучить:

— Может, она вообще не уйдёт отсюда, пока наш славный линкор не покинет доков.

Этот довод оказался настолько весок, что задумчивое лицо дамы сразу, в одну секунду, стало жёстким. Кажется, она приняла решение.

— Дойл, езжай в полицейское управление, выясни, что им известно об этом происшествии.

— Но эти…, — Джон кивнул в сторону ювелиров, — они ещё не дали показаний полицейским, насколько я понял.

— Я сама приму у них показания, — твёрдо заявила леди де Флиан, — вы же узнайте, что полицейским известно про это дело.

— Как прикажете, миледи, — отвечал Дойл и стал спускаться по ступенькам вниз, уже ища глазами извозчика.

А женщина повернулась к Тейлору.

— Тейлор.

— Да, миледи.

— Телеграмма у вас?