Линкор «Альбион»

Вивисектор расплылся в улыбке. То, что он увидал, ему понравилось. Он с силой содрал и вырвал из-под девичьего тела остатки мерзкой простыни, небрежно кинув их на пол, и замер на пару секунд разглядывая идеально сложенное тело молодой, сильной женщины. Которое к тому же имело бумажно-белый цвет. Как раз под его вкус. Он всё ещё держал в руке скальпель, но знал, что этот инструмент ему не понадобится:

— Куки! Расширитель для глаз! — крикнул Сунак и положил скальпель обратно на столик с инструментами. Он растянул пальцами веки умершей и взглянул на её зрачок. — Совсем недавно умерла. Глаз совеем как живой, — он вытащил из кармана своего грязного халата лупу и, сфокусировав стекло и своё зрение, заглянул в глаз трупа. — Отличный экземпляр. Куки, бесполезный идиот, ты меня слышишь? Расширитель для глаз — и ложку для изъятия глазного яблока захвати. Быстро тащи сюда.

Сунак стал осматривать второй глаз у трупа и вдруг понял, что его интересуют совсем не глаза. Куки уже приволок нужные для удаления глаз инструменты и неаккуратно, с металлическим стуком, кинул их на передвижной столик.

— Ты болван, Куки, убирайся отсюда.

Но кривоногий человечек с нечеловечески длинными руками и большими оттопыренными ушами не ушёл, а заговорил в ответ, правда, заговорил плохо, видно было, что речевой аппарат у него не самый развитый:

— Не тебе… Доктора хотел сам брать. Не тебе брать. Сам брать хотел. Он…

— Заткнись, Куки, я тебя опять переделаю, будешь уборщиком, недоумок! — отвечал ему Сунак, но отвечал вяло, без энтузиазма. Ведь доктор Мюррей и вправду сам хотел удалить у трупа глаза. Сам. Ведь эти глаза он собирался поставить самой миледи. А так как Куки ещё не ушёл, а стоял и таращился на него, первый помощник доктора Мюррея повернулся к нему и заорал, немного истерично: — Пошёл вон! Вон отсюда! Вон!

И лишь тогда Куки убрался от стола с трупом, а Сунак успокоился и, уже не обращая внимания ни на крики живых существ в клетках, ни на стоны подопытных, с удовольствием положил свою смуглую руку мёртвой девушке на грудь. О! Через его умелые пальцы прошло много всяких частей человеческих тел, но эта грудь молодой мёртвой женщины была удивительно приятна на ощупь. И… она не была холодной, как у давно умерших, видно, девку прикончили совсем недавно. А значит, в этой приятной взгляду тушке есть ещё свежие органы, которые могут пригодиться. А ещё… Помощник доктора Мюррея даже оскалился, этим белым тельцем можно ещё немного попользоваться в своих, так сказать, интересах. Сунак уже стал размякать от предчувствия и не стесняясь — а кого ему тут стесняться — провёл рукой по трупу, опустив её к низу живота, до таких манящих тёмных волосков. О, как это было приятно. Как возбуждающе. Даже кровь прилила к его смуглому лицу от удовольствия. И хорошо, что доктор уже ушёл отдыхать, иначе уже вытаскивал бы из трупа глаза, а так он пользуется ещё необезображенным трупом. А глаза… глаза он изымет потом. Или даже позовёт доктора, путь сам изымает. Сунак засунул пальцы трупу в промежность… и остолбенел… Слишком горячее… Тело было слишком горячим… чтобы быть мёртвым…

И тут первый помощник доктора Мюррея, не отрывавший взгляда от такого прекрасного и манящего лобка молодой женщины и державший свои пальцы между её ног, вдруг услышал, как совсем рядом, на столике с инструментами, что-то тихонько звякнуло. Он удивился и, всё ещё пытаясь угадать, почему труп такой горячий, перевёл взгляд мёртвой девушке на лицо и остолбенел, так как глаза трупа были открыты и, что самое неприятное, смотрели на него с весьма отчётливой неприязнью. О… Если бы ему привезли живую особь, он бы нашёл способы её обездвижить. Сунак постоянно работал с живым материалом, уж он-то знал толк в ремнях и зажимах, но на этот раз первый помощник доктора Мюррея полагал, что работает с трупом. Зачем же его закреплять? Он никуда не убежит… И скальпели со стола для инструментов брать не будет. Да… И только тут Сунак понял, что буквально за пару секунд до этого звякнуло где-то рядом. Но всё, что он успел сделать, так это ещё раз перевести взгляд на сжатый кулак «трупа», в котором блеснул прекрасно отточенный ланцет из отличной шеффилдской стали.

Сунак был существом скорее умным, чем сильным, но даже ему хватило прыти, чтобы как-то заслониться от медленного удара, он просто поднял и выставил локоть, и ланцет не достиг своей цели, но помощник доктора не знал, что опытные в боевых искусствах люди почти никогда не наносят единичные удары, а посему пропустил следующий удар. Этот выпад пришёлся ему в рёбра, как раз под поднятую руку, почти под мышку. Удар был медленный, но лезвие легко вошло в рёбра на полпальца… О, это оказалось… больно! Сунак, который давным-давно не испытывал подобных ощущений, вскрикнул:

— А-а…!