Линкоры Британской империи. Часть 3. Тараны и орудия-монстры

Матросы сейчас читают гораздо больше, чем от них требуется, и они прекрасно знают, что отшлифованное умение в части постановки верхних парусов в военное время от них не потребуется, поскольку это не поможет им сражаться сколько-нибудь лучше на своём корабле, чем если бы они вообще никогда в жизни не видели реев. Они смотрят на парусные учения как на гимнастику, когда проделывается масса бесполезной работы – вроде перетаскивания ядер или какого-либо ещё ручного труда».

В 1887 г. в составе Королевского флота находилось 15 рангоутных броненосцев – шесть двухвинтовых и девять одновинтовых. Кэптен Фитцжеральд предложил принять скорейшие меры по освобождению их от рангоута, хотя и допускал сохранение его на небольших крейсерских кораблях, не располагавших возможностью принятия достаточного запаса угля, и этот взгляд получил полную поддержку на большом и представительном собрании в марте 1887 г. в Королевском институте объединенных вооруженных сил. Основными аргументами за отмену полного парусного рангоута на броненосцах стали следующие постулаты.

Его вес увеличивал нагрузку (и, соответственно, осадку), рангоут отнимал много места как на верхней палубе, так и под ней, которое могло быть использовано для размещения боевых припасов,

Рангоут и такелаж ограничивали углы обстрела орудий, а в бою могли стать причиной выхода из строя гребных винтов, падая за борт в результате повреждении,

Наконец (и это было самым сильным аргументом) рангоут и паруса требовали так много внимания, заботы и энергии экипажа, что отвлекали его от более насущных дел и, главное, от постоянного изучения и освоения нового оружия. Парусные эволюции были так эффектны и завораживающе привлекательны, а лихая постановка верхних парусов и стеньг так долго заслуживала одобрение адмиралов и способствовала повышению лейтенантов, что факт бесполезности для боевых возможностей корабля этих прославленных столетиями учений оказался совершенно упущен из виду.

Что же касается сохранения мачт и реев, то главными аргументами за это были следующие рассуждения:

– Паровая машина могла выйти из строя, и корабль без парусов оказывался совершенно беспомощен,

– Мощный рангоут способствовал повышению остойчивости корабля во время шторма и уменьшению бортовой качки.

– И, наконец (это подавали как самый важный аргумент), в случае отмены парусов придётся лишиться прекрасной, лихой, внешне эффектной и даже где-то рискованной гимнастики, которая выковывает выносливых и бравых моряков.

Однако все эти аргументы не выдерживали критики. Если в мирное время одновинтовой броненосец лишался хода, он мог быть взят на буксир своими мателотами; если же он терпел аварию в машине в процессе одиночного плавание, о нём могли сообщить проходящие суда, и он вскоре отыскивался – вообще же британские броненосцы крайне редко выходили в дальние плавания поодиночке, особенно в нечасто посещаемые воды. В последнее случае паруса можно было бы использовать по прямому назначению, как это получилось с «Монархом», когда у него случилась поломка между Александрией и Мальтой; однако даже при подобном повороте событий шансы потери корабля бы-ли ничтожно малы, чтобы оправдать сохранение полной парусной оснастки. Если машина на корабле выходила из строя во время шторма недалеко от береговой черты, то его, конечно, должно было понести к берегу, но даже в этом случае он был бы выброшен на него не так скоро, как если бы имел мачты и паруса; а если бы ему в подобном же случае удалось удержаться на приемлемых глубинах, отдав якоря, то имелось гораздо больше шансов избежать выноса на скалы при условии отсутствия мачт и реев, нежели при их наличии.

Наконец, паровой броненосный линкор мог потерять ход в бою. Если это был поединок одиночных кораблей, то неподвижный корабль определённо мог быть протаранен и потоплен, и в этом случае ему не смогли бы помочь все паруса мира. Если бы это произошло в эскадренном бою, и ему посчастливилось избежать тарана своего собрата или противника, он был бы взят на буксир после боя – чья бы победа ни была – и невозможно предположить, что, одержав победу, неприятель позволил бы уйти какому-то кораблю под парусами.

Второй аргумент, что паруса делают корабль более устойчивым в шторм, содержал в себе долю истины был отчасти справедлив, однако опыт плавания броненосцев показывал, что лучшим образом их действий в бурную погоду была уборка прямых парусов, поднятие паров в котлах и движение под углом 2-3 румба к ветру с поставленными в средней части корабля триселями.