Линкоры

Что-то вдруг нарушило сравнительно расслабленное состояние капитана 2-го ранга. Что-то пробежавшее по зрительным нервам для обработки в мозг, захваченное боковым зрением, с оглядки – со стороны кормы. Он словно в ступоре пытался осмыслить поступившую информацию, почти по-черепашьи поворачивая голову вправо.

У офицера отпала челюсть. Это его эсминец мог бы упрятаться своими девятью тысячами тонн водоизмещения за новым дождевым зарядом.

Очевидно – эту громаду полностью он скрыть был не в силах.

Стивен просмотрел сотни картинок и фотографий… и спутать вряд ли бы мог.

То, что силуэт был завуалирован полосами дождя, даже добавляло некоторую жуть неопределенности, словно это не явь, а какой-то призрак.

Действительно – откуда, как? В следующий миг серость окрасилась красноватой вспышкой.

Отдаленный раскат артиллерийского залпа до него еще не долетел – резко развернувшись и помчавшись в сторону боевой рубки, Тайс вдруг понял, что, возможно, кроме него больше никто японского линкора не видел. Команда была настолько занята курсовым сектором в боязни столкнуться с айсбергами, а радары работали лишь несколько минут, что должного внимания круговому обзору не уделялось.

Уже перепрыгивая комингс двери боевого центра, он услышал страшный грохот.

В следующее мгновенье его впечатало в кресло сидящего к нему спиной старпома… Тайс перелетел через офицера и консоль РЛС, буквально распластавшись на рабочем ложементе.

По ушам резанул грохот! Удар не был таким катастрофичным, как ожидалось. Перед глазами стояло завораживающее зрелище, как из надстройки внизу, над полубаком, вырвался ураган мелких обломков, и что-то молниеносное промчалось дальше вдоль курса корабля.

Весь человеческий слуховой, вестибулярный аппарат уже зашкалило для правильной оценки и восприятия, и последующая сокрушительная встряска проходила мимо замутненного сознания.

Линкор «Мусаси»

С ходу линкор не мог дать залп по «американцу». Однако на то, чтобы навестись, башням главного калибра нужны были считанные минуты – чуть повернуть влево от курсовой линии. Вертикальная наводка прошла еще быстрее. Линкор тут же вздрогнул – первой дала залп носовая башня. Для увеличения кучности стрельбы орудия башни стреляли с небольшой задержкой между собой для уменьшения взаимного влияния летящих рядом снарядов. Но запаздывание составляло буквально 0,08 секунды, и грохот выстрелов сливался в протяжный рык. Снаряды в стволах были бронебойные, что в общем-то при стрельбе по такой цели было неразумным. Дистанция оказалась неудачно малой для их успешного применения, хотя и позволяла сразу совершить накрытие.

Сигнальщики с биноклями наперебой стали докладывать, что зафиксировали попадания. Взрыватели, как предполагалось, не успели среагировать, и снаряды прошили легкое судно насквозь. Однако учитывая вес и скорость посланцев, эффект был – на эсминце вспыхнул пожар.

Далее били уже фугасами.

В стволе 460-мм орудия главного калибра «Мусаси» может спокойно поместиться человек. Вес бронебойного снаряда – 1460 кг, его длина гораздо выше среднего роста человека – 195,4 см. Вылетало это остроносое чудовище из ствола со скоростью 780 м/с.

Первый залп японцы могли бы назвать неудачным. Один снаряд просвистел мимо мачты-однодеревки и ушел, так сказать, в «молоко». Второй бронебойный тяжеловес промчал мимо торпедных аппаратов, выставленных у кромки палубы в боевое положение, вошел под углом в чернеющий проем палубного прохода на полубак, под нависшим массивом надстройки. Бешеным напором круша внутренние переборки, вылетел под ходовым мостиком, вырвав наружу куски металла, едва не задев носовую артустановку и, просвистев над водой несколько сотен метров, поднял фонтан воды.

Вторая бронебойная болванка, как и первая, под углом словно масло проткнула высокую ступеньку юта вертолетного ангара. Металл тем не менее тягуче последовал за «вторженцем», и ворота сорвало с креплений, вдавливая вовнутрь. Далее, круша двигатели и редуктор вертолета, снаряд припечатал его носом о переборку в конце ангара, сам же, вдоволь нагулявшись по внутренностям современной слабобронированной скорлупки, выбив дыру в бортовой панели, вырвался на свободу… так и не взорвавшись.

Весь этот грохот от ударов по воротам, вертолету и на выходе уложился в секунду, но зашкалил за уровень 230 децибел[96]. Два техника, возящиеся в хвосте вертолета, ничего не успев сообразить, упали замертво. Еще одного механика сбило с ног сдвинутой винтокрылой машиной, зажало меж дальней стенкой и кокпитом, и он, ничего не понимая, на уровне инстинктов скреб ногтями по обшивке геликоптера, задушенно крича, пытаясь выбраться из плена, не замечая, как из ушей текут тонкие струйки крови. Сразу выкарабкаться не удалось, и в воспаленном мозгу медленно нарастала паника. В глазах мелькали всполохи искрящихся проводов. В ноздри уже предупреждающе бил запах зарождающейся гари.

Следующие фугасы вошли также со стороны кормы… (любители поминать задницу оказались не прикрыты именно с этой стороны)[97].