Линни: Во имя любви

— Ты можешь считать себя леди, моя девочка, — ответила она. — Но если бы тебе пришлось провести некоторое время среди людей из высшего общества, ты поняла бы, чем отличается твоя «правильная речь» от речи тех, кто родился в благородной семье. Ты всего лишь немного лучше остальных девушек, и я могу поклясться, что, проведя здесь еще несколько лет, ты утратишь и эту небольшую разницу и поймешь, что ничем от них не отличаешься. Но тогда уже будет поздно что-либо предпринимать.

Я смотрела на Салли. Неужели она права? Неужели я так и буду принимать клиента за клиентом ночь за ночью, а мечта покинуть Парадайз-стрит и Ливерпуль так и останется только мечтой? Неужели я умру в одиночестве, сраженная дурной болезнью?

Должно быть, Китаянка Салли заметила смятение на моем лице. Она протянула ко мне руку и провела пальцем по щеке.

— Когда Льюис выйдет из тюрьмы, я могла бы замолвить за тебя словечко. Ты хотела бы этого?

Я пожала плечами, отступая назад. Ее палец был нежным и мягким — у Салли имелась баночка с лавандовым кремом, который она втирала в руки каждый вечер, перед тем как надеть перчатки.

— Не знаю. — Я подняла подбородок и сузила глаза. — Я не знаю, что от меня потребуется. Здесь не так уж и плохо, — добавила я, хотя мы обе знали, что я блефую.

— Хорошо, тогда я снова задам тебе этот вопрос, когда ты все как следует обдумаешь. Знаешь, не нужно принимать мое предложение в штыки. И не надо так на меня смотреть. Ты могла бы приносить Льюису неплохой доход, а чем раньше ему удастся скопить необходимую сумму, тем скорее мы сможем переехать в Лондон. Линни, я не говорила тебе, что Льюис собирается на мне жениться? Конечно, когда для нас настанут лучшие времена — когда мы будем жить в Лондоне. Я оставлю работу, так как Льюис сможет содержать меня, и мы будем жить в прекрасном доме, полном слуг. У меня будет своя собственная горничная.

Я подумала, что, может быть, работая на Льюиса, я смогу раньше, чем планировала, собрать деньги и купить билет в Америку. Идея была заманчивой.

И всего через три недели после этого разговора, проснувшись одним холодным ноябрьским днем, я увидела, что Китаянка Салли складывает вещи в свой саквояж.

— Его выпустили, — сказала она, заметив, что я уже проснулась. — Льюис на свободе. Он передал мне эту новость через одного из своих людей, всего час назад. — Она положила в саквояж свою сорочку и вопросительно на меня посмотрела. — Ну так что? Ты поедешь со мной? Я уже передала ему, что приведу новую девушку. Но ты не можешь ехать в таком виде, словно чучело. Если ты собираешься работать вместе со мной, тебе следует привести себя в порядок.

Я отбросила в сторону одеяло и пригладила волосы руками.

— Ты действительно думаешь, что я справлюсь? — спросила я.

— Для начала, когда мы приедем, не забывай называть меня мисс Синг, — сказала Салли, так и не ответив на мой вопрос. — Наедине ты можешь называть меня Китаянкой Салли, но, если мы пойдем в театр, или в хороший ресторан, или еще на какое-нибудь светское мероприятие, я для тебя — мисс Синг.

Она порылась в своем саквояже, достала муаровое бежевое платье и бросила его мне на кровать.

— Вот. Надень это. Оно тебе немного велико, но для сегодняшнего дня сойдет. Я же не могу показать тебя Льюису в одном из твоих рабочих платьев — в них ты похожа на общипанного павлина. Льюису нравятся хорошо одетые девушки. Если хочешь, можешь оставить его себе. Льюис купит нам обеим много других нарядов.

Я взяла платье и провела пальцами по ткани.

— Почему ты делаешь это для меня?

Салли взглянула мне в глаза.

— Для тебя? Я делаю это не для тебя. Неужели ты думаешь, будто у меня такое большое сердце? — Она хмыкнула. — Я же говорила тебе: ты будешь работать с нами, а это поможет Льюису. Льюису нравится, когда я привожу к нему новых девушек. Он доверяет моему вкусу. И он обязательно меня наградит, если вам удастся с ним сработаться (так обычно и бывает). Если же нет…

Она по-прежнему не сводила с меня глаз, но взгляд вдруг сделался враждебным.

— Что ж, тогда все мы останемся в проигрыше.

Я поняла, что это предупреждение. Муар, гладкий и прохладный, скользил между моими пальцами. Я представила себе целый шкаф, полный таких вещей.

— Только дай мне время, чтобы как следует вымыться, — сказала я и добавила: — мисс Синг.

Я была вознаграждена кивком и слабой улыбкой, которая стала уже такой привычной.

Блу, конечно, не очень обрадовалась, узнав, что ей придется расстаться с нами обеими, но и возражать не стала. По утрам, когда каждая из нас отдавала ей половину заработанного, Блу заверяла нас, что теперь мы ей ничего не должны и она нам тоже ничего не должна. В девушках недостатка не было, и если от Блу кто-то уходил, то вакантное место пустовало недолго.

— Могу поклясться, что ты вернешься, — сказала она, слегка нахмурившись. — Так же как и она, — добавила Блу, кивнув в сторону Китаянки Салли.

Салли стояла как ни в чем не бывало, глядя на улицу, словно не слышала слов Блу и словно эти слова ее не касались.