Линни: Во имя любви

И верно — недостатка в клиентах я не испытывала. Большинство из них я принимала в одной из крошечных комнаток с матрасами, прикрытыми стопкой грубых дешевых простыней — после каждого клиента верхнюю простыню снимали. Комнатка находилась на третьем этаже дома на Джек-стрит — узкой улочке, прилегающей к Парадайз-стрит. Но некоторые клиенты не хотели ждать так долго — они предпочитали перепихнуться по-быстрому за углом дома или в переулке.

Конечно, Рэму Манту не составило труда найти меня вскоре после того, как я ушла с Бэк-Фиби-Анн-стрит. Я не собиралась прятаться, и даже тугодуму Рэму было нетрудно вычислить, куда я могла направиться.

Он подошел ко мне, когда я стояла под фонарем, поджидая клиентов. Я узнала его по раскачивающейся походке и оттопыренным ушам. Даже в тусклом свете фонаря было заметно, что он в стельку пьян. Рэм нахально всматривался в лица всех девушек, мимо которых проходил, и я стала поближе к свету, сдвинув назад шляпку.

Узнав меня, Рэм ускорил шаг, а затем и побежал, раскачиваясь на кривых ногах, в моем направлении. Я шагнула ему навстречу, широко расставив руки, словно собиралась его обнять. Когда Рэм подбежал ко мне, я положила левую руку ему на плечо. А потом приставила поблескивающее лезвие моего остро наточенного ножа к пульсирующей вене на его шее.

— Привет, Рэм, — выдохнула я прямо ему в лицо. — Мне было интересно, как скоро я тебя тут увижу.

Я слегка нажала на его шею. Кожа под лезвием разошлась, и из пореза покатились вниз алые бусины.

Рэм захныкал, как ребенок.

— Линни, девочка моя, разве так следует здороваться со своим старым папочкой? — проблеял он, его глаза бегали.

Я смотрела на его щеки с сеткой лопнувших сосудов, на нос с широкими порами, который от пьянства стал напоминать по форме луковицу. Конечно, Рэм был сильнее меня и, даже будучи пьяным, мог легко отбросить в сторону и меня, и нож, прежде чем я успела бы им воспользоваться. Мы оба знали об этом. Но я чувствовала себя сильной, стоя здесь, в круге света. Я столько раз представляла себе эту сцену за последние несколько лет — как я буду угрожать ножом Рэму Манту. И я чувствовала — сейчас на моем лице написано, что я уже не та маленькая Линни Мант, которой была когда-то.

— Уходи, Рэм. Теперь мой дом здесь. Я больше не твоя собственность.

Мне понравилось, как это прозвучало.

— Линни! Ну же, Линни! Тебе нужно все как следует обдумать.

Я криво улыбнулась.

— Я уже давно это сделала, Рэм.

— Какие-то проблемы, Линни? — ко мне сзади подошла Блу. Рэм недовольно на нее уставился.

Я снова улыбнулась, не сводя глаз с Рэма.

— Нет, Блу, никаких проблем. Просто этот человек решил, что мы знакомы. Но он ошибся. Он совсем меня не знает. — Я опустила нож, продолжая держать его на виду. Лезвие поблескивало в свете фонаря.

Рэм открыл рот, затем снова закрыл его. Он с ненавистью посмотрел на меня, еще раз бросил взгляд на нож, затем снова взглянул на Блу.

— Она и тебя обдерет как липку, — прорычал он и напустил на себя важный вид. — Это пронырливая хитрая маленькая бестия. Ты еще пожалеешь, что с ней связалась.

— Это уж мне судить, — сказала Блу.

Рэм Мант развернулся и ушел. Я смотрела ему вслед и знала, что больше он меня не побеспокоит. Я почти жалела, что не вогнала нож в эту пульсирующую вену, когда у меня была такая возможность. Я поняла, что легко смогла бы снова убить. Первое убийство — это как потеря невинности: оно проходит тяжело, с болью и смятением. Но когда дело сделано, дороги назад нет. Вряд ли что-то может помешать тебе переспать с мужчиной снова. Или убить его.

Наступило лето, и клиентов было хоть отбавляй. Стоять на улице, когда ноги у тебя сухие и не мерзнут, а лицо и руки овевает теплый ночной ветерок, порою было очень даже приятно. Мне нравилось разговаривать с другими девушками. Мы часто стояли рядом, высматривая экипажи, иногда мы хрустели арахисом, смеясь и сплетничая. Это отдаленно напоминало мне старую дружбу с Минни и Джейн и те вечера, когда мы с мамой судачили в нашем дворе с соседками. Я вдруг осознала, как одиноко мне жилось последние несколько лет и как строго меня контролировал Рэм Мант. Теперь я наслаждалась своей независимостью, хотя редко отказывала клиентам. Конечно, я могла это сделать, если клиент вел себя слишком грубо или вызывал у меня подозрения. Мне нравилось сознавать, что половина заработанного останется у меня. Я вспоминала свои глупые девчоночьи мечты, которыми мы с Минни и Джейн делились, направляясь вместе домой из переплетной мастерской, и покупала себе бусы, вышитые бисером сумочки и шляпки с перьями. Я часто заходила в харчевню, чтобы купить себе горячий пирог, иногда по два раза за ночь, и начала собирать маленькие, уже не новые, но красивые книги в кожаных переплетах.