Лёд

— О, мы с Николя встретились около пяти лет назад, когда еще был жив мой покойный супруг, царствие ему небесное! — и она снова замахала платком. — Николя тоже был женат и имел уже двоих деток. Родители женили его в ранней молодости против его воли, но он всю свою жизнь питал к супруге глубочайшее уважение. Поэтому он и не хочет, чтобы она о чем-то догадалась… А началось все у нас вскоре после смерти моего мужа, дьявол его забери! — и она гневно покраснела. — Правда, вскоре после этого ему предстояло плавание в Арктику… Постойте, а когда же случилось то самое убийство, о котором вы тут мне говорите?

— Во время упомянутой Вами экспедиции в Арктику.

— Думаете, кому-то на борту могли стать известны наши с ним отношения, и Николя… ах! — и она вновь достала соли.

— Мы не исключаем такого варианта развития событий. Александра Родионовна, после возвращения капитана Захарова не заметили ли Вы чего-нибудь необычного в его поведении? Может быть, его терзали какие-то не ведомые Вам мысли?

Она задумалась, а потом медленно покачала головой:

— Мы ведь встречаемся нынче не так часто, всего пару раз в неделю на пару часов, и Николя все время страшно спешит…

— Спасибо, Вы нам очень помогли, — встал Мишка с явным намерением откланяться, мне пришлось последовать его примеру. — Если вдруг узнаете что-то, что покажется Вам интересным и относящимся к делу, пожалуйста, свяжитесь с нами — на карточке имеется адрес…

— Да-да, конечно! — с готовностью закивала она. — Только умоляю, не говорите Николя, что я рассказала вам о наших с ним встречах…

— Александра Родионовна, это не в наших интересах, — заверили мы ее и, поцеловав ее холодную ладонь, поспешили удалиться.

3

Капитан оказался на редкость пунктуальным и уже ждал нас, когда мы подошли к трактиру немного раньше назначенного времени. Он заказал сидра и к нашему приходу успел ополовинить бутылку. Бортовой журнал лежал тут же на столе.

— Вот, господа, — начал он, не здороваясь, — можете ознакомиться со списком членов экипажа и с основными записями. Отдать его вам на руки я, к сожалению, не могу, это не моя собственность. Так что рассказал вам Ипполит? — и он опрокинул в себя очередной стакан сидра.

— Что убийцей был кто-то из благородных — либо член экспедиции, либо офицер.

— Так-так-так, и зачем офицеру было бы убивать простого механика?

— Да мотивов-то, Николай Петрович, масса. Поэтому позвольте нам все же изучить все возможные версии, — вальяжно протянул Мишка, листая журнал. — Итак, что мы имеем? Из экипажа убийцей мог стать штурман, судовой врач и…Вы, капитан. Теперь что касается состава экспедиции…

— О, нет, с этим уже не ко мне. За это отвечал Георгий Яковлевич.

— Седов из экспедиции не вернулся. Так у кого же нам получить заветный список?

— Я не знаю. Обратитесь к Дриженко в Гидрографическое управление. Все это делалось с его благословения.

Я достал из портсигара листок бумаги и чиркнул на нем пару фраз.

— Николай Петрович, бортжурнал нам все же придется на некоторое время оставить у себя. Однако, вот Вам расписка в том, что ровно через неделю журнал будет возвращен Вам в целости и сохранности. Да-да, — закивал я в ответ на протесты капитана, — полиция к делу пока не привлечена, а она, как Вы сами понимаете, церемониться не станет. Благодарим Вас за информацию о Дриженко и выбирайте, пожалуйста, знакомых повнимательнее. Всего хорошего!

Уже на улице Мишка вытаращил на меня глаза и похлопал себя по шапке:

— Зачем Вы это про знакомых?! Он же поймет, что мы за ним следили!

— Ну это вряд ли, если только Светлова не проговорится. А ей самой это не с руки… Ну что, Миша, сейчас по домам, а завтра ты займешься журналом, а я отправлюсь к Дриженко.

Миша вяло закивал, притоптывая на морозе, и через несколько минут скрылся в темноте: из-за вечной нехватки денег без меня он предпочитал передвигаться исключительно пешком.

Попасть на прием к видному ученому Федору Кирилловичу Дриженко оказалось делом непростым: в гидрографическом управлении, в котором я провел несколько часов, бегая по этажам от одного чиновника к другому, мне удалось выяснить только то, что бывает он там чрезвычайно редко, поскольку давно уже в отставке и несколько лет как фактически отошел от дел. Подробностей экспедиции Седова никто не знал, все только отмахивались от меня, а один клерк бросил, что с самого начала догадывался о бессмысленности этой затеи. Адреса Дриженко мне тоже давать никто не собирался, и мне пришлось написать несколько официальных запросов, на которые мне пообещали ответить в течение месяца. Я плюнул на все, хлопнул дверьми, понимая, что и тут без Мишки не обойтись. Заслав его все в то же проклятое здание, к вечеру я уже заполучил адрес Дриженко, а Мишка — свой законный выходной на завтра.