Лёд и пламень

— Обычно ты хочешь знать всё наверняка, — он протянул ей руку. Ева, сдаваясь, закатила глаза и вложила свою ладонь в его руку. — Проговаривай всё вслух.

— Я налила себе кофе, села за стол, сделала глоток и обожглась, — она в точности повторяла каждое движение. — Отставила кружку, потом снова взяла её и сделала глоток. Но он уже был холодный, а этот по-прежнему горячий.

— А что ты тогда чувствовала?

Ева нахмурилась. Взяв кружку в руки, она снова повторила каждое движение, но теперь вспомнила о своём гневе. Ненавистный дождь, испорченный день, проблемы с Марком, обожжённая губа, в конце концов... взгляд в окно, затем гневный на кофе. Она протянула кружку Таю. Но в этот раз он не сделал глотка. Это было просто не нужно. Он почувствовал все, едва прикоснувшись к кружке. Ева поняла это по его потемневшим глазам.

— Словно только что из холодильника, — пояснил Тай нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу Рию.

Ева обречённо опустила голову.

— Что тебя так расстраивает, малышка? — Тай обнял её за плечи. — Ведь это ещё одна грань твоей сущности.

— Сколько их вообще, этих граней?! — грустно сказала она. — Хватит ли у меня сил принять очередную?

— Хватит. Вместе мы со всем справимся.

— Я так понимаю, эта способность у меня от тадаллинов. Они ведь умеют так?

— Не знаю. Об этом я не слышал.

— Ты снова была у суолейя? — спросил Марк Еву, едва она переступила порог дома.

Несколько дней его не было в городе. Он улетал в Петербург по делам фирмы.

— Да, — как ни в чём не бывало пожала плечами Ева и, укоризненно посмотрев на Марка, добавила: — Я тоже по тебе соскучилась.

— Прости, — он кратко обнял её и тут же отстранился. — Я страшно по тебе скучал.

Ева старалась придать своему лицу самый беспечный вид. Расскажи она Марку, что предатель обнаружен, как он тут же потребует в лучшем случае наказания для Окки, а о худшем же даже думать было страшно. Хотя была и другая новость — её новая открывшаяся способность. Она, несомненно, порадовала бы его, ведь это было ещё одно доказательство её принадлежности к роду тадаллинов. Но пока Ева решила умолчать об обеих этих новостях.

— Сегодня у нас намечается ужин с главами Союза, — сказал Марк.

— О, пожалуйста, разреши мне остаться дома. Я ведь снова всё испорчу, — Ева плюхнулась в любимое кресло.

Она старалась как можно реже бывать в особняке Аренских, чтобы снова не попасть в неловкую ситуацию. Откинув голову назад, она закрыла глаза. Сейчас ей очень хотелось побыть наедине со своими мыслями.

— А ты постарайся не испортить. Да, кстати, я давно с тобой хотел поговорить об этом, — он стал с многозначительным видом расхаживать по комнате. — Ты сильно изменилась в последнее время.

Ева мгновенно вскинула голову. Очевидно, этот разговор не принесёт ничего хорошего.

— В лучшую или худшую сторону?

— Не знаю... Стала другой.

— Что это значит? Какой другой?

— Уверенной, сильной, напористой.

— Это плохо? — Ева не понимала, к чему он клонит.

— Нет, но иногда ты ведёшь себя вызывающе, даже дерзко.

— Ты снова об Агате?! — она закатила глаза. — Если бы ты слышал, что она наговорила мне в день встречи с суолейя, не стал бы так защищать её.

— Кстати о друзьях, — казалось, Марк пропустил её слова мимо ушей. — Мне кажется, твоя грубость — последствие их дурного влияния.

— Моя грубость — последствие грубости Агаты, не более того, — Еву начинал раздражать этот разговор.

— Та девушка, с которой я познакомился, промолчала бы на подобную колкость.

— Почему у меня ощущение, что ты слышал её слова в тот день? — Ева внимательно посмотрела на Марка, но он не ответил. — Ты прав, я изменилась. И эта Ева нравится мне гораздо больше. Она может заступиться за себя, а не молча глотать оскорбления. И всё же я проглотила их тогда. В чём же ты меня упрекаешь?

— Ты не понимаешь меня. Ты стала такой эмоциональной и чувствительной. Постоянно пропадаешь в этой деревне и гораздо меньше времени уделяешь работе. Мне кажется, она тебя вообще больше не интересует.

— Она увлекает меня настолько, насколько должна увлекать. Я обнаружила, что в этой жизни есть много прекрасного и интересного, помимо офисной работы. А вот тебя, похоже, работа порой интересует больше, чем я.

Ева откровенно злилась. Нападки Марка заставляли её защищаться. Она поднялась с кресла и, подойдя к окну, стала следить за игрой птиц в пожелтевшей листве клёна, чтобы отвлечься и успокоиться.

— От моей работы зависит будущее моей семьи. И твоё тоже. Сказки про рай в шалаше придумали те, кто в нём живут.

Ева повернулась и посмотрела на него. В чью сторону это был выпад? В её или суолейя?

— Валентин хочет, чтобы я поехал в Петербург. Там давно требуется наше присутствие, в чём я недавно убедился. Может, нам стоит отправиться туда на какое-то время?

Ева замерла. В сырой и холодный Петербург? Туда, где всё для неё чужое. Туда, где не будет Тая, Аники и остальных суолейя. При всём желании она не могла понять, зачем ехать туда, когда она так счастлива здесь? Видя, как сошлись на переносице брови Евы, Марк замолчал на какое-то время. Ева снова повернулась к окну.