Лёд и пламень

Их взгляды встретились, и он увидел в ее прекрасных тигриных глазах огонь страсти и желания. Их губы сблизились, но в последний момент она уклонилась от поцелуя и прижалась губами к теплой пульсирующей жилке У него на шее. Все, что разделяло их, вся прежняя холодность и враждебность, вернее то, что еще оставалось от этого, — все исчезло, как будто и не бывало никогда. Ничто не беспокоило их, ничто не мешало. Брайони вся дрожала от желания и не чувствовала ничего больше.

Кристофер тяжело, возбужденно дышал. Его руки лежали у нее на талии, он гладил ими ее по спине, но прикосновения были легкими как пух — он боялся испугать ее более крепкими объятиями. Такой сильный и уверенный всегда и со всеми, он вдруг сделался с ней нежным и робким. Желая его все больше и больше, Брайони сбросила с него пальто и, оттянув ворот свитера, начала целовать его в горло, в ключицы. Ощущая солоноватый вкус кожи, прижалась губами к его твердому смуглому плечу. Потом перешла к другому плечу, но, видя, что свитер мешает, совсем стащила его. Разряды статического электричества затрещали от движения ткани, и волосы Брайони прилипли к свитеру.

Ей захотелось видеть Криса, и она слегка отклонилась, глядя на его обнаженную грудь. Потом положила ладони на бицепсы — ей нравилось чувствовать их скрытую мощь. В этом было сознание своей извечной женской власти: пусть он неизмеримо сильней, но его сила в плену у нее. И он это безмолвно признавал. Об этом говорили его глаза, горевшие от неудержимого желания.

Брайони обняла его за шею и стала целовать в грудь, слегка прихватывая кожу зубами, так что ему было почти больно от этих покусываний. Она не целовала, а точно жалила, как разъяренная маленькая пчелка, но эти острые укусы были сладостны ему. Он издал легкий стон и облизал пересохшие губы, а его руки конвульсивно сжались на ее спине.

Брайони опустилась на колени и, до конца расстегнув рубашку, поцеловала его в живот. Кристофер тоже опустился на колени и, взяв ее лицо в свои ладони, прильнул губами к ее губам. Его язык проник ей в рот, столкнувшись там с ее языком и начав с ним сладостную борьбу.

Они целовались беспрерывно, упоенно. Брайони прижалась к нему, сомкнув руки у него на плечах, блуждая ладонями по широкой мускулистой спине, а его руки почувствовала у себя на талии — они стягивали с нее блузку и жакет. Она покорно подняла руки, их губы на какое-то мгновение потеряли друг друга, пока жакет и блузка были сорваны с нее и отброшены прочь через всю комнату. Затем и губы снова слились, а руки Криса легли ей на спину, расстегнув и отбросив в сторону бюстгальтер.

Он застонал от наслаждения, когда ее обнаженные полные груди уткнулись ему в грудь. Каким-то жадным и в то же время нежным движением он обхватил их, смял в своих ладонях, большими пальцами мягко массируя соски. Брайони невольно изогнулась, и сладкий стон сорвался с ее губ. А его губы устремились к одной из грудей, целуя, засасывая и лаская ее затвердевший сосок. Голова Брайони моталась из стороны в сторону, ее с красноватым отливом волосы как огонь разметались вокруг разгоряченного лица, а ногти глубоко впились ему в кожу, оставив алые бороздки на плечах. Но они не заметили этого.

Руки Кристофера двинулись вниз, торопясь избавить ее от остатков одежды. От спешки они были чуть-чуть неловкими, но и ее руки были не лучше, когда она нащупала его ремень, стремясь побыстрее расстегнуть его. Чуть пониже она наткнулась пальцами на твердую продолговатую выпуклость и провела по ней рукой, чувствуя даже через материю ее тугую вибрирующую силу. Кристофер издал тихий стон и, повалив ее на ковер, рывком стащил с нее обтягивавшие ее брюки, а затем и трусы. Слегка изогнувшись, он быстро и сам избавился от своей одежды.

Когда эти последние преграды пали, они слегка отстранились, любуясь друг другом. Его совершенное, чуть смуглое, рельефное тело вызывало у Брайони страстное желание прильнуть к нему, а ее полные и нежные формы привели Кристофера в немой восторг С вожделением смотрел он на Брайони, распростертую на ковре. Сколько раз представлял он себе эту картину, но действительность превзошла ожидания. Почти благоговейно он потянулся к ней и, дотронувшись до узкой ступни, скользнул ладонью вверх в направлений бедер. Ее разметавшиеся по плечам волосы и густой треугольник в низу живота одинаково отливали глубокой медью.

— Брайони… — произнес он, и ей страстно захотелось, чтобы он бесконечно повторял ее имя так же трепетно, как сейчас, с тем же страстным желанием в голосе, которое говорило о любви. Он действительно любит меня, подумала Брайони, и глаза ее расширились, а сердце замерло.

— О, Крис… — Она потянулась к нему губами, приподняв от ковра свое разгоряченное страстью и утонувшее в перепутанных волосах лицо.