Лёгкое дыхание (СИ)

У Ланнистеров своих темниц во дворце не было никогда. Поэтому Бронн Черноводный находился именно в подземелье, где еще не закончили убирать последствия опытов Квиберна, и где с потолка подкапывало, а по углам копошились лягушки и крысы.

На Тириона он зла не держал: тот желал лишь проучить свою племянницу, перешедшую границы вольности. На Мирцеллу обижаться было тем более невозможно. Досадовал Бронн исключительно на себя.

Благородные леди — не чета потаскушкам из таверн. Даже пьяные благородные леди. Пьяненькая Мирцелла Баратеон, усевшаяся ему на колени и лепечущая что-то о том, что назначает его своим рыцарем, была тем еще испытанием на стойкость, но Бронн прошел его достойно.

— Вы еще дитя, миледи, — усмехаясь, сказал он ей, глядя в ее беспечные, чуть косящие зеленые глаза, горящие жаждой познания, — скоро вы выйдете замуж, и у вас будут настоящие рыцари.

— Как мой отец? — она вдруг тоже усмехнулась, глядя на него сверху вниз и обнимая за шею.

— Король Роберт…

— Сир Бронн, мы оба знаем. К чему это? Я говорю о Джейме, — она наклонилась и ее волосы упали ему на лицо, пахнущие ароматическими маслами и цитрусом.

Железнорожденные не могли не считаться со статусом пленницы, и Аша все-таки выделила ей каюту, изгнав в трюм кого-то из команды. Плохо было то, что наверху страшно качало, и, помимо скрипа всех деревянных частей, мебели, на каждой следующей волне Мирцеллу и Бронна подбрасывало, как на качелях, а затем вжимало друг в друга силой тяжести.

Бронн был сама сдержанность. Видение собственной головы, отсекаемой мечом неумехи Мормонта, здорово отрезвляло.

— Вы дружны с Джейме, — нежно продолжала Мирцелла, — я надеюсь, вы не расскажете ему?

— О чем? — Бронн ожидал чего-то в этом роде, когда Мирцелла наклонилась и легко поцеловала его в щеку.

— Об этом, — она обняла его шею сильнее и устроила щеку на его макушке.

Поглаживая ее обнаженную тонкую руку, лежащую на его груди, своими грубыми, привыкшими к оружию пальцами, Бронн пытался вспомнить, когда ощущал прежде что-то подобное. Наверное, лет в тринадцать, когда девочка, которая ему нравилась, задрала юбку… нет. Не из той истории.

— Я совсем не хочу возвращаться в Вестерос, — продолжила заплетающимся языком Мирцелла, — я никого не знаю там, а тех, кого знаю — не люблю. Только Джейме и дядю Тириона. Я не хочу выходить замуж в Вестеросе.

Она подняла голову, совершенно опьяневшими глазами уставилась на мужчину и соблазнительно улыбнулась.

— Только не говорите моему отцу…, но мы кое-что делали в Дорне, я, леди Эдрия Мартелл и Тристан…

Она наклонилась к его уху, зашептала, и лицо Бронна вытянулось.

«Ланнистеры. То ли проклятое семя, то ли золоченые развратники».

— В Хайгардене принято провожание, — сказал он, когда девочка, хихикая, отодвинулась от его уха, — просто, чтобы ты знала, миледи. Такие вещи выясняются и выплывают наружу.

Она отмахнулась, прикрывая глаза.

— Это легко поправить. Меня научили.

— Многому, должно быть, любопытному тебя научили, — проворчал Бронн, пытаясь избавиться от веса ее тела на своих коленях, ставшего вдруг еще более опасным.

— Есть кое-что, чего я не умею, — чистосердечно вздохнула Мирцелла, грустно потупляя глаза, — и хотела просить вас, сир Бронн, показать мне кое-что.

«Джейме, Вдовий Плач, мои яйца с членом в моей глотке. Тирион, криворукий Джорах Мормонт, моя голова на пике. Я не буду с ней спать».

— И чему же ты хочешь, чтобы я тебя научил?

— Я не умею заплетать волосы, — едва слышно произнесла Мирцелла, от стыда не поднимая лица, и на руку Бронна упало три горячие слезинки.

…Простонародная прическа из двух кос, закрепленная шнурками из его дублета, заставляла рыцаря удивляться своим скрытым талантам. Он смотрел на локоны золотистых волос, выбивающиеся у девушки на висках, и пытался вспомнить мать. Прикорнувшая у него на плече Мирцелла спала счастливым сном, укутанная в лазурное парчовое покрывало из ее сундука. Бронн смотрел в потолок над собой, на тени, что отбрасывал качающийся фонарь на крюке, и слушал шепот волн.

Он почти никогда не мечтал. С тех пор, как ему исполнилось двенадцать, жизнь была переполнена суетой, спешкой, сотней необходимых дел, потребностями, долгами и отдачей долгов. Мечтать стоит лишь о несбыточном, не так ли? Были планы, цели, желания, но мечтать он разучился.

До этой ночи ему так казалось. С Мирцеллой, сладко спящей на его плече, Бронн мечтал, улыбаясь, как дурак. Он представлял себе пляж, залитый солнцем, и ее, в прозрачных шелках бегущую от него к раскидистым деревьям, за которыми плавилось в море закатное солнце. Днем они плескались в море, собирали ракушки, строили крепости из песка и наблюдали за крабами, боком опасливо уползающими под камни. А ночью любили друг друга, каждый раз, как в первый, каждый, как в последний, под песню волн и под сиянием звездного неба.

…

Сначала высокая темная фигура, появившаяся в арке в едва освещенном подземелье, заставила Бронна напрячься, выискивая глазами камень или кирпич, которым можно было бы проломить врагу череп. Но фигура двинулась вперед, шагнула на свет и оказалась всего лишь Псом.