Лёка. Искупление

Стас приезжал ежедневно, заносил в квартиру пакеты с продуктами, заваливал Лёку подарками, а Даньку ненужными пока что игрушками. Он очень редко оставался у нее ночевать, но Лёка к этому привыкла. Жаль, конечно, – иногда она чувствовала себя совсем разбитой, и ей хотелось бы, чтобы не она, а Стас поносил хнычущего сыночка хотя бы один раз за ночь. Скорее всего, Стасу этого и самому хотелось, но – чего нельзя, того нельзя!

Сын – маленький, плохо набирающий вес младенец с серыми, немножко выпученными мышиными глазами – нравился Стасу безмерно. По мнению Лёки, ни на Стаса, ни на нее саму он похож не был, но Стас с гордостью утверждал, что Даниил – копия дедушки, давно умершего Стасова отца. Вот и ушки лопоухие – совсем как у деда Гриши! Подумывали даже, не показать ли его потихоньку бабушке, маме Стаса. Но потом решили, что пусть старушка пока что ничего не знает, а то от счастья наболтает соседкам чего не надо, слухи пойдут, и к кому они дойдут – неизвестно. О жене Светке, а главное, о ее грозном папаше забывать не следовало.

В два или три месяца малыши уже пробуют улыбаться, и Стасу страшно хотелось, чтобы в первый раз малыш улыбнулся именно ему. Но маленький Даниил почему-то не улыбался, не гулил, а только пускал слюни да засовывал в беззубый ротик пальчики. Позже он попытался засунуть в рот целый кулачок, но кулачок в рот не помещался. Стасу хотелось, чтобы Даниил быстрее пополз. Он укладывал сына на животик и ставил перед ним игрушку – розового зайца, жующего аппетитную морковку. По плану малыш должен был заинтересоваться зайцем и немного проползти вперед, чтобы его схватить. Но маленький Даниил никаких планов не признавал, ползти отказывался, лишь быстро переворачивался на бочок и скручивался калачиком. Лёка со Стасом смеялись. То, что малыши вообще не начинают ползать в три месяца, они не знали.

Вообще Лёке нравилось быть мамой. Да, хлопотно, но было в этом что-то очень нужное, что-то очень правильное. Лёке казалось, что она первый раз в жизни на своем месте. Ну или почти на своем.

И Димка сниться перестал. Точнее говоря, приснился, но лишь один раз. Тогда Лёка проснулась с уверенностью, что если бы у них с Димкой родился ребенок, то все сложилось бы иначе. Но она привычно отогнала от себя эти мысли. Какой еще Димка? Нет никакого Димки. У нее Стас. И сын. И новая жизнь, в которой она не простая лаборантка или зачуханный менеджер, а солидная дама. Жена бизнесмена. Ну, ладно – еще не жена. Но будет. Обязательно будет!

2

В тот октябрьский день у Даньки болел животик, и Лёка привычно накручивала круги по квартире с хнычущим малышом на руках. Может, все-таки няню? Ненадолго, только пока Данька не начнет хорошо спать по ночам?

Наконец Данька задремал, но Лёка знала – попытка положить его в кроватку обернется новым плачем. Ладно, пусть спит на руках! Это тяжеловато для рук – малыш уже увесистый, три месяца как-никак! Зато тихо.

Чтобы чем-то себя занять, Лёка включила новости на местном телеканале и хмуро смотрела скучные сюжеты о заседаниях городских депутатов и нуждах местных школ. Внезапно Лёка услышала то, что заставило ее вздрогнуть.

– Только что стало известно, что сегодня, прямо среди белого дня в городском парке культуры и отдыха был застрелен лидер одной из преступных группировок. Киллер подстерег его, когда тот выходил из своего автомобиля. Убийца выпустил три пули из автомата Калашникова. Одна улетела неизвестно куда, другая ранила случайного прохожего, а третья попала жертве прямо в грудь. От полученного ранения двадцатишестилетний мужчина скончался. Киллер бросил на месте преступления автомат и скрылся.

Дальше следовала видеозапись с места происшествия.

Лёка увидела центральный парк, мелькнули карусели, потом показались раскрашенные палатки с игровыми автоматами. Напротив одной из них стоял огромный черный джип. Тот, о ком говорил равнодушный голос из телевизора, лежал на спине рядом с машиной. Чуть дальше стояла карета скорой – врачи оказывали помощь прохожему, получившему случайную пулю.

Лежащему на земле они не помогали. Ему уже никто не мог помочь.

Лёка охнула. Лица убитого было не различить, но ей и не нужно было видеть лицо. Эта одежда, эта откинутая в сторону рука, дорогущие часы, которые Лёка видела столько раз! А вон валяется барсетка из кожи страуса. Визитки больших начальников рассыпаны по дорожке – покойному больше не придется звонить этим людям. А вот опять показали джип, и теперь стали видны такие знакомые номера…

Увы – ошибки быть не могло!

Рядом с телом стоял молодой капитан милиции. Он наклонился и поднял с земли визитки высокого начальства, которыми Стас так гордился. Камера скользнула по лицу капитана – он что-то говорил своему коллеге. Звука не было, и Лёка не умела читать по губам, но сейчас она почему-то поняла, что именно говорил милиционер.

– Такие дела, Степа! Сегодня ты король, а завтра в земле сгниешь! Как по мне – лучше до пенсии получать зарплату в двести долларов, чем в двадцать шесть лет лежать вот так с пулей в груди. Вот ведь как бывает в жизни!