Лёха

Семенов разозлился, и на некоторое время стало вроде как полегче. Принялся смотреть, кто слева навстречу проезжает. Грузовик с ящиками. Мотоцикл. Еще мотоцикл. А поля все тянутся и тянутся. Справа лесок удалился, а слева – через дорогу, вроде как поближе стал. Не, все равно не добежишь. Оглянулся, ближайший конвоир был неподалеку и бдел, гнида платяная. Шел распаренный, красный, с непривычно для взгляда красноармейца засученными рукавами, расстегнутым кителем, откуда торчала белая майка. Еще три грузовика. Трупы наших в кювете. Легковушка в другую сторону. Мотоцикл с коляской. Пустой грузовик обогнал колонну, опять присыпав пылью идущих. В эту сторону грузовик с тентом, тяжелый. Ну и пылят же они, сволочи! Конвоир сзади платком вспотевшую рожу вытирает. А зря, вон кто-то пылит так, что грузовикам с ним и не сравниться. Пылища, словно дымзавеса сзади волочится. Понятно, танк гусеницами дорогу молотит. Спешит, сволочь: видно, отстал, теперь фронт догоняет. Один, а пыли поднял! Как от целой колонны – аж не видно, что за ним сзади…

Не видно!

Семенов встрепенулся, глянул опять на своих спутников, открыл было рот, но тут глаза у взглянувшего ему в лицо Середы раскрылись в непонятном ужасе, и артиллерист здоровой рукой рванул за грудки Семенова к себе и сам резко отшатнулся назад, отпихивая спиной Жанаева и Леху на обочину. А тишина вдруг взорвалась многоголосым воем ужаса, визгом, каким перед смертью только можно на последнем выдохе заверещать, залпом брани, странным тошным хрустом, чваканьем и близким ревом мощного двигателя вместе с мелодичным и неуместным тут дзиньканьем, какое издают траки танковых гусениц на ходу. Обдало вонью горячего выхлопного газа, запахом крови, дерьма и еще чего-то, что не унюхаешь в нормальной жизни. И земля под ногами содрогнулась от промчавшейся по ней тяжести. Чуть не сломав себе шею, Семенов рывком глянул влево – и обалдел, увидев вместо только что шедших рядом с ним в густой пыли какую-то непонятную на вид размазанную по дороге разноцветную зелено-карминовую массу и корму удаляющегося танка.

– Бегим! – рявкнул Жанаев и рванулся, схватив за руку потомка, вправо от дороги в поле, где стояла высокая пшеница.

Загрохотала автоматная пальба, авторитетно забабахали винтовочные выстрелы – явно эта мысль пришла в голову не одному Жанаеву, с дороги в поле рванули многие, хотя основная колонна просто встала на месте.

– Ну?! – воскликнул Середа.

– Назад! – сиплым жутковатым голосом приказал буряту Семенов. Жанаев остановился как вкопанный, выскочив на метр из колонны. Глянул на своего товарища непонимающе. Но некогда было ему объяснять, что конвоир слева, тот, что только что тер вспотевшую морду, сейчас стоял спиной и, потрясая над головой кулачищем, поливал отборной бранью шутников-танкистов, вильнувших в шедшую колонну и распахавших зубастой гусеницей крайний ряд пленных. И некогда было объяснять, что вот ангел в голову подул, прояснив уставшие мозги, и теперь Семенов отчетливо видел совсем рядом у дороги убогие кустики, тянувшиеся полоской прямо к леску. Поле слева явно было покосом, а на покосе такие кустики остаются только в канавах! А по канаве можно до леса добраться, только не высовываясь и не слишком тряся кусты! И Семенов тихо, но отчаянно скомандовал своим:

– За мной!

И рывком бросился через дорогу. За ним кинулся Середа и, чуть помедлив, Жанаев с Лехой на буксире. Конвоиру как раз хватило запаса ругани, чтобы четверо успели перемахнуть дорогу и завалиться в действительно оказавшуюся за дорогой неглубокую канаву. Когда он обернулся, то срезал выстрелом нерасторопного парня, побежавшего за четверкой, но задержавшегося на пару секунд. Горожанином, видно, был этот парень, не понял, что надо в канаву кидаться, так и упал на поле среди жесткой кошеной травы. Семенов успел кинуть взгляд и убедиться, что все свои – успели. Несколько секунд было жутко от того, что казалось – вот сейчас сверху на краю канавы появится презрительно ухмыляющийся конвоир, но секунды тикали, свалившиеся кучей друг на друга спутники переводили дыхание, и Семенов понял: вот он – Фарт!

– Ползем до леса! Жанаев замыкает! Смотри, чтоб Леха задницу не выставлял! Пошли, – И, активно загребая руками, пополз по канаве.