Лионесс: Зеленая жемчужина

Эйласа раздирали противоречия: ярость, вызванная неслыханной глупостью дочери герцога, глубокое сожаление о том, что ей предстояло испытать — и снова вспышка гнева, вызванная другой причиной. Как бы он ни проклинал самонадеянную девчонку, теперь он не мог бросить ее в беде и после этого уважать самого себя. Ослепленная высокомерием и тщеславием, Татцель поставила под угрозу не только себя, но и его самого!

Два разбойника приблизились к Татцель и остановились прямо перед ней. Разглядев ее с ног до головы, они обменялись одобрительными репликами. Отшатнувшись, Татцель принялась повторять приказы отчаянно-негодующим тоном.

Сутулый худощавый субъект задал девушке несколько вопросов. Она ответила ледяным тоном и снова указала на фургон.

«Да-да, — судя по всему, отвечал змееголовый тип. — Всему свое время. Прежде всего следует пользоваться сиюминутными возможностями. Судьба свела нас для того, чтобы мы могли отпраздновать это счастливое стечение обстоятельств надлежащим образом. Жаль, что у тебя нет подруги!»

Татцель отпрыгнула еще на шаг и беспомощно озиралась. «А теперь она поражается тому, что я не спешу броситься ей на помощь и проучить двух мужланов!» — язвительно подумал Эйлас.

Наклонившись вперед, коренастый бородач схватил девушку за талию. Прижав ее к себе, он попытался ее поцеловать. Татцель уворачивалась и так, и сяк — но в конечном счете ему удалось найти ее губы. Жилистый субъект похлопал его сзади по плечу; они обменялись парой слов — бородач неохотно отступил, явно чего-то опасаясь или будучи в подчиненном положении.

Старший разбойник говорил тихо, но убедительно — другой пожал плечами, не отваживаясь возражать. Они приготовились бросить жребий, чтобы определить, кто из них будет развлекаться с Татцель в первую очередь. Разбойник помладше вставил в землю деревянный колышек и провел ножом черту в десяти шагах от колышка. Вынув по монете из поясных сумок, они встали за чертой и по очереди бросили монеты в направлении колышка. Крестьянский паренек спрыгнул с козел и подбежал смотреть на результаты — его они явно очень интересовали.

Пока внимание бандитов и возничего отвлеклось, Эйлас подкрался к фургону и спрятался за ним. Рядом с хижиной разгорелся спор, связанный с возможным нарушением правил — арбитром назначили паренька-возничего. Тот вынес решение, и жребий бросили снова, соблюдая какую-то внесенную в правила поправку, хотя товарищи-разбойники продолжали ворчать и обмениваться ругательствами. В то же время Татцель разразилась яростными нравоучениями, как домохозяйка, отчитывающая непослушных собак — пока ей не приказали заткнуться, после чего она прислонилась спиной к хижине и замолчала, скорчив растерянную гримасу.

Пока имели место эти важные переговоры, Эйлас потихоньку подобрался к лошадям и позаимствовал лук с несколькими стрелами.

Игра закончилась: победителем оказался грузный бородач, торжествующе расхохотавшийся и поздравивший Татцель с удачным выбором судьбы. Он снова схватил девушку и, ухмыляясь и подмигивая по пути своему товарищу, потащил ее в лачугу.

Разбойник постарше уныло пожал плечами и прорычал какой-то приказ — паренек сбегал к фургону и принес ему кожаный бурдюк с вином. Выбрав местечко за углом, посуше и потеплее, оба сели на землю, прислонившись спинами к стене хижины.

Эйлас бесшумно обошел хижину с другой стороны, держа наготове лук с натянутой тетивой. Прокравшись вдоль стены ко входу, он вступил внутрь — мягко, как тень. Обнаженная Татцель лежала, раскинув руки и ноги, на травяной подстилке. Бородатый бандит уже спустил штаны и стоял на коленях, готовый вставить по назначению монументальный половой член. Татцель заметила молчаливый силуэт в дверном проеме и ахнула. Грузный бандит обернулся, с трудом вскочил на ноги и отступил на пару шагов, хватая воздух пальцами в поиске рукояти меча. Он уже открыл рот, чтобы разразиться воплем — Эйлас выпустил стрелу. Коротко просвистев, стрела пронзила открытый рот и пригвоздила голову разбойника к деревянному угловому столбу. Пританцовывая и судорожно размахивая руками, бородач захрипел и умер.

Эйлас выскользнул из хижины так же тихо, как вошел. Выступив из-за угла, он увидел старшего бандита — развалившись на траве, тот запрокинул бурдюк, направляя струю вина в открытый рот, в то время как паренек-возничий завистливо наблюдал за этим фокусом. Глаза паренька, сосредоточенные на бурдюке, заметили Эйласа — он сдавленно вскрикнул. Прозрачно-серые глаза бандита тоже сфокусировались на неожиданно появившейся фигуре. Жилистый разбойник отбросил бурдюк и ловко вскочил на ноги, выхватив меч. На его угрюмом морщинистом лице не было никаких признаков страха. Эйлас выпустил стрелу. Колени бандита подогнулись; схватившись слабеющими пальцами за древко стрелы, торчащей из груди, он медленно опустился на землю.

Тем временем паренек со взъерошенной шевелюрой дал стрекача, перепрыгивая через камни и кочки, обратно по береговой колее, вниз по течению — через несколько секунд он скрылся из виду.