Лиорн

Предложение звучало слишком разумно, чтобы спорить, так что я отправился в гардеробную и сделал все, что смог, и наверное, у меня получилось, во всяком случае, в зеркале никаких следов от смытого грима я не рассмотрел.

А еще, вопреки высказанному в мюзикле мнению, никаких новых морщин на физиономии не заметил.

— А с костюмом как дальше быть? — спросил я у сидящей рядом креоты.

— Следи, чтобы он не помялся, — сказала она, — или Булавка тебя повесит на вешалку головой вниз и будет использовать в качестве одежного манекена.

Из чего я заключил, что безопаснее будет костюм снять и аккуратно повесить на эту самую вешалку.

Девочка на побегушках как раз оказалась свободна, и я вручил ей пару медяков и послал сообщить Крейгару, что он мне нужен здесь, сам же остался среди актров, наслаждаясь теплыми и счастливыми ощущениями, которые возникают, когда не надо ничего больше делать по крайней мере в ближайшие часы. Ну, им, наверное, надо, но ведь не мне. В конце концов я спустился к себе в «норку», аккуратно повесил драконлорда на крюк в двери и надел прежнюю свою шкурку. И когда Леди Телдра вновь оказалась у меня при бедре, я внезапно осознал, что все это время мне было очень неудобно, что мы не вместе.

Затем поднялся обратно, обошел «край шесть» и попал в зрительный зал, где устроился в углу и наблюдал за первой половиной второго дня мюзикла.

Попытался совместить происходящее на сцене с тем, что успел прочесть о реальной истории, однако получилось не так чтобы очень.

Когда представление закончилось, Пракситт объявила:

— Обсуждение через тридцать!

Уж не знаю, что она имела в виду.

Я прошел за кулисы, намереваясь провести время с труппой — среди них я чувствовал себя до странности своим, вопреки всем моим иным обстоятельствам. Однако вид у всех у них был мрачный, разговоры стихли, и у некоторых физиономии выглядели явно виноватыми. У меня возникло впечатление, что если я спрошу, что не так, меня порвут голыми руками, так что я просто пристроился в тихом уголке. Попытался прислушаться, надеясь как — то понять, почему все сидят такие подавленные, но ничего не услышал.

Хотел уже было махнуть рукой и вернуться к книжке, когда народ потянулся обратно на сцену. Не зная, чем бы еще занятья, я присоединился к ним.

Все — актеры, рабочие, музыканты, танцоры, певцы — утрамбовались на подмостках. А перед нами, как Три Дзура на мосту Форвинар, замерли Пракситт, дирижер, технический директор и хореограф. Да, знаю, их было четверо, но вот именно такое впечатление возникло.

Мы, однако же, не ринулись на них в атаку.

— Что ж, — проговорила Пракситт, — все было ужасно, так что хорошо поработали.

Раздалось несколько смешков, и я понял, что это еще одна театральная примета, которой я не знаю.

Пракситт продолжила:

— Тисс, начнем с тебя.

— Ладно, — ответила глава техперсонала. — Край Четыре…

— Знаю, знаю, — донесся голос атиры откуда — то справа. — Акт два, сцена четыре, забыла сделать синий.

Тисс кивнула.

— И еще давай чуток ослабим оранжевый в один — три в день второй.

Дальше…

Мы были там больше часа, просто стояли. Я в основном пропускал это мимо ушей, прикидывая, смогу ли просочиться и ускользнуть, чтобы никто не заметил. Иногда я завидую Крейгару. А потом я услышал свое имя, и немедленной моей реакцией было — ух ты, тут еще кого — то зовут Влад. Начал было осматриваться, выискивая, кто это такой, и тут понял, что Пракситт обращается ко мне.

— До начала танца. Ты гвардеец. Ты не должен обращать внимания на то, что творится при дворе, ты должен следить, чтобы никто не вошел. Придумай себе, где будет дверь — скажем, дверь из лобби напротив «края три» — и сосредоточься строго на ней, пока не придет пора маршировать.

Я почувствовал, как лицо наливается краской, но ответить не успел — она уже занялась кем — то еще.

М-да, вопросов нет. Постоянно этим я заниматься не смогу, иначе точно будет куча трупов.

В конце концов сия ордалия наконец завершилась, и мы снова убрались за кулисы.

«Эй, босс. Мы тут голодаем.»

«Ага, я тоже, если так подумать. А, ну да. Они же так и не раздавали обед. Наверное, потому что пришлось впихнуть полтора дня в один.

Неудивительно, что это никому не нравится. Сейчас спрошу кого — нибудь.»

Спрашивать, так уж вышло, не понадобилось. А еще, так уж вышло, на сей раз еда во всех отношениях отличалась от того, что мы получали обычно.

Самую большую из столярных мастерских вымыли, сдвинули столы и принесли еду, явно заказанную откуда — то. Я учуял ее запах еще когда мы спускались по лестнице, и пахло чем — то таким, что я вполне готов был съесть и получить удовольствие.

Мы выстроились в очередь, и я снова сумел не воткнуть кинжал в спину впередистоящего.