Лётные дневники. Часть 4

          Горько было видеть эту картину: как толпа ходила глазеть на позорище, как суетились и с какими предосторожностями опускали нос на специальные упругие баллоны. Хотя одной железной палки хватило бы, чтобы все предотвратить. Эх, Расея. Теперь хвост править, двигатель менять…

          Надо было видеть лица начальника АТБ и иже с ним. Но с горькой же справедливостью, в ответ на их нервные  указания не мешать, отойти и пр. я подумал: какой бы шум вы подняли, друзья…

         Да и так, тот Ил-76 арестовали и терзают ни в чем не повинный экипаж. И то: руление диспетчер разрешил, техник рулением руководил; сами инженеры ничего не подозревали, а тут… А тут экипаж оказался сопутствующей причиной, но разговоры идут о том, что командир всегда виноват, он должен был потребовать буксировку и т.д.

          Ерунда, ничего он не должен, не его это собачье дело. Он прорулил, ничего не зацепил; выруливал на 4-х двигателях, газовать не надо, она сама катится. Просто ветерок чуть помог.

         Пока надували эти баллоны, пока суетились вокруг, ветерок снова дунул и покатил высокую стремянку для работ на хвостовом оперении – прямо на стоящий рядом самолет. Мы всей толпой, матеря техмощу,  бросились ее ловить. Кто виноват, что она покатилась – опять пилот?

         Ну, допустим, стоит стремянка, трап; мне надо выруливать, и так, что непременно дуну на них. Я смотрю, если вижу опасность, предупреждаю землю, земля убирает или закрепляет; если есть сомнения, предлагает буксир, и тут уж я на себя не возьму: пусть буксируют. Потом земля докладывает, что все свободно, и несет ответственность, разрешая руление.

         Но как я могу предположить, что из ряда стоящих Ту-154 сдую один. Отстаньте от экипажа, пожалуйста, нам и так нелегко. Перестраивайтесь сами.

          Завтра летим пассажирами в Одессу: с 1-го начинается дополнительный рейс, и нам его открывать.

          2.06. Открыли рейс. Никто ничего не знает: в расписании повсеместно сказано «Одесса-Днепропетровск-Ульяновск-Красноярск». Приходит изменение: через Запорожье. Никому дела нет. Экипаж гонит нам машину, сгружает в Запорожье посуду, потому что там нам на обратном пути должны загрузить питание.

          Черт знает что: в Одессе мощный цех питания, а нас обеспечивает занюханное Запорожье, где базируются одни Як-40.

          Естественно, первый рейс, кто-то кому-то забыл дать заявку, и нас питанием не обеспечили. Я было принципиально заявил, что высаживайте пассажиров, мы идем в гостиницу, без питания не полетим. Знали? Знали. Почему не приготовили? И т.п.

          Так бы поступил принципиальный КВС Д. Но жизнь есть жизнь. Застрять в Запорожье, ожидая, когда нам сварят кастрюлю кур, и то, еще неизвестно  когда… а просил же на 3-е июня, на завтра,  Львов – вывезти Надю с Оксаной из Трускавца… глупо.

           Вот так шкурный интерес давит в нас принципы.

           С другой стороны: а чем виноваты пассажиры, что мы их из-за курицы оставим на полсуток в раскаленном вокзале и через каждые два часа будем продлять задержку? Зачем им такие принципы? Да черт с ним, с питанием, людям улететь надо.

           Чтобы ко мне не было претензий, что повез людей без питания, пришла тетя – начальник смены и пообещала извиниться перед пассажирами. Не знаю, извинялась ли она, но мои проводницы в полете принесли извинения от имени Аэрофлота… у которого левая рука не ведает, что творит правая.

            Я же был озадачен, как продраться сквозь грозы, обступившие аэродром. Это поважнее курицы. Но… грызла совесть. За что – сам не знаю. За беспринципность. За то, что слаб человек. Сквозь грозу лезть – силен, а между людьми слаб.

           И в самой Одессе ведь тоже не знали, что с 1-го числа рейс будет со сменой экипажа, и что вылетать не в 7 часов завтра, а в 16.50 сегодня, и до вылета всего час двадцать. Никому ничего не надо. У них на рейс было заготовлено 10 тонн груза до Запорожья; успели загрузить две с половиной тонны и 60 пассажиров. Тоже нужно было пойти на принцип, задержать рейс, загрузить все полностью, – не так ли должен бороться за загрузку экипаж?  –  но к аэродрому подходил хороший фронт, мы каждые пять минут со стоянки щупали локатором небо, сидели как на иголках и были очень заинтересованы скорее улететь, пока не закрыло трассу.

           Ведь три посадки еще впереди, вся ночь; чуть задержишь с вылетом, пойдет, покатится впереди нас задержка, как снежный ком, и не уложимся в рабочее время… опять нам изворачиваться – за свои же принципы. А что такое 10 тонн на расстоянии 400 км – да ерунда: десяток лишних пассажиров от Ульяновска до Красноярска с лихвой компенсируют эти жалкие тонно-километры. Так подсказывал нам внутренний голос, хотя подоплека была совсем другая. Подоплека проста: черт с вами, с вашим бардаком, с вашими неувязками и разгильдяйством, с вашей производительностью, – а нам бы поскорее взлететь да пролезть между грозами, обступившими аэродром. Какая, к черту, загрузка, когда вот-вот можем застрять. А то – взлетишь, а оно как раз закрылось… и тыкайся потом. И спросят: а как ты анализировал изменения погоды, командир?