Лётные дневники. Часть 8 и последняя

            Валера Евневич прикрывает спину, ухмыляется сзади. Они с Колей подружились. Хороший должен получиться экипаж.

            27.06.  Абрамович работы нахватал. Экипажи не вылезают из командировок, вкалывая за гроши: 32 рубля за час полета капитану. За налет саннормы, правда, без оклада, получается 2200, это на 40 кг мяса.

           Прошел годовую комиссию и тут же умер от инфаркта штурман Эдик Р., не дожив до 50 лет. Отвыкли мы от безрежимья. А тут через день-два смена часовых поясов до 7 часов. Едва выбьешься из одного режима, тут же вынужден приспосабливаться к другому.

           Да что говорить: после четырехдневной Анапы, едва привык, как тут же загремел во Владик и застрял там из-за нехватки топлива. Обещалось сидение до 1 числа, но наш представитель договорился с Хабаровском, и мы подсели там на дозаправку.

            Громадный аэропорт был пуст как барабан, на стоянках гнили заброшенные Ил-62, в вокзале вакуум, в АДП тишина, и такое ощущение было, что всё зарастает бурьяном.

            Коля отлетал половину программы без сучка и задоринки. Посадки одна в одну, придраться можно разве что к быстрому рулению; короче, полируем нюансы. Дай бог иным командирам так летать, как мой стажер. Но – порем для порядку за всё, чтоб не зазнавался.

            В июне налетали 60 часов, но еще не вечер, и завтра могут подкинуть еще рейсик.

            Особой усталости пока нет, но сон стал поверхностным, пульс в покое учащен до 76, вонючий пот по утрам, – верные признаки работы на износ. Однако для меня это не значит, что надо валяться и отдыхать. Нервный подъем заставляет двигаться и действовать. Ловлю себя на том, что  и хожу-то с выправкой гусара: смотрите, любуйтесь, как подтянут старый инструктор, как он строен, подвижен и раскован. Короткая стрижка, благородная седина висков, загорелое лицо с морщинками у глаз, энергичная походка, улыбка на лице, – старый, бывалый воздушный волк вводит в строй, себе на смену, любимого ученика…

            Одно тревожит: сбрасываю вес. Уже где-то 78 кг; при росте 178 это предел в моем возрасте.

            Вчера, выписывая в ПДСП Владика путевку в профилакторий из-за отсутствия топлива, беседовали с диспетчерами, старыми летчиками: что вот, жизнь натравливает нас друг на друга, а что нам делить между собой, старым ездовым псам. Филаретыч сорвался, с пеной у рта, трясущимися губами материл этих сук в верхах… автомат бы… всех к стенке… лично…

            Я только улыбнулся: Витенька, мало у нас в жизни было перипетий? Пойдем, возляжем в профилактории, может, музыку какую найду, поиграю, отойдем душой. А представитель наш пусть бегает, вон у него мобильник аж дымится. Улетим.

            Полежали часок, и тут же подняли нас на Хабаровск. Но я этот часик таки подремал, и душевное равновесие восстановилось, и в полете я был тот самый старый капитан, который все видит, все оценивает и создает обстановку в экипаже. Шутили, смеялись, лезли между грозами, читали газеты и разгадывали кроссворды, – и даже штурман наш железный читал в журнальчике анекдоты, между своими курсами, кофеем и сигаретой.  Потом за обе щеки уплетали горы провизии, принесенные симпатичной стюардессой, попутно оглаживали взглядами ее округлые формы… хороша жизнь!

              И Коля красиво зашел без газа с прямой и притер… умеет же, язви его! Школа.

              Всего делов-то: 18 часов в рейсе. С  о-отдыхом…

              23.07.  Откатал Колю. Все, свободен, т.е., прилетев вечером из Сочей, отдал экипаж Коле, поблагодарил ребят за хорошую работу, пожелал успехов. Глянул в план: сегодня лечу в десятидневный Ростов с другим экипажем: Черкасов, Русанов, Шлег.

            Володя Черкасов пока полетает со мной справа, а как только первый облет (там как раз готовят 682-ю), так его оттренируют, и начинаем ввод в строй. Либо Валеру Логутенкова: у него есть английский допуск, а у Черкасова нет. Вопрос решается летным директором.

             В Сочи мы летали с Чекиным, причем, я – в пассажирском салоне, и не вылезал оттуда, чтоб не давить. Чекин проверил Колю и убедился, что он готов. 

             Устроили в Сочи небольшой отходняк: очередное мое прощание с экипажем; комэска участвовал наравне. Пелись дифирамбы. Потом я втравил всех в танцы.

             Коля для меня как сын родной, и столько уже я испереживался за него раньше, что нынешний этап ввода в строй прошел совершенно буднично. Мечта сбылась… и всё.

             Абрамович создал нам сносные условия жизни в командировках, поднял зарплату (за июнь мне на руки 7300). Набрал работы на осень и зиму. Отпуска в сентябре мне не видать. Обещают с июля зарплату в среднем 10 000. Оплачивают теперь по среднему и сидение в командировках, и даже 50 процентов за налет, если летишь в командировку пассажиром. Есть за что анус рвать. Так бы годик поработать – можно было бы решить вопрос и с квартирой. А там подойдет и развал компании.

            Рейс мой – пятидневное сидение в Ростове, потом Норильск с ночевкой, затем на два дня в Самару, – и домой. За девять дней 20 часов налету. Итого, за июль будет где-то 57 часов. Хватит. За сидение заплатят по среднему, а налет мне не нужен.