Лираэль

К каркасу из серебряной проволоки добавились две блестящие черные пуговки вместо глаз и носик из черного фетра, уже напитанные знаками Хартии. А еще – хвостик из заплетенной в косичку собачьей шерсти, украдкой надерганной у нескольких чужих псов в нижней трапезной. Девушка вложила знаки Хартии и в хвост – знаки, определяющие, что такое быть собакой.

А последняя часть заклинания сводилась к тому, что Лираэль предстояло войти в Хартию и выудить несколько тысяч знаков; а знаки перетекут сквозь нее в проволочный каркас. Знаки, что подробно описывают собаку, и знаки, что дадут ей подобие жизни – пусть и не жизнь как таковую.

Как только заклинание будет закончено, серебряная проволока, черные блестящие пуговицы и заплетенный хвостик исчезнут, а на их месте появится собачка размером со щенка – порождение чар. Она сойдет за самую настоящую собаку – пока не приблизишься вплотную и не разглядишь знаки Хартии, из которых она создана. А еще – до фантома невозможно дотронуться. В большинстве случаев это все равно что коснуться воды: кожа подается под пальцами и снова смыкается вокруг них. А чувствуешь при этом только вибрацию и тепло знаков Хартии.

Лираэль уселась, скрестив ноги, перед моделью из серебряной проволоки и начала опустошать сознание, напрягая мышцы живота и короткими вдохами проталкивая воздух вниз, в самую глубину легких.

Она уже готова была погрузиться в Хартию и начать, как вдруг краем глаза заметила каменную статуэтку собачки на столе. Отчего-то песик выглядел таким одиноким, словно все его бросили. Лираэль порывисто встала, сняла статуэтку и, снова усевшись на пол, положила ее себе на колени. Резная фигурка качнулась – но удержала равновесие и не упала: теперь каменный пес смотрел на свою копию из серебряной проволоки.

Лираэль сделала еще несколько вдохов – и приступила к заклинанию. Она уже выписала нужные ей знаки – надежной скорописью, которой пользуются все маги, копируя символы. Но листки бумаги так и остались лежать рядом аккуратной пачкой. Девушка обнаружила, что первые знаки приходят с легкостью, а последующие словно сами себя выбирают. Знак за знаком выныривали из потока Хартии и проникали в ее сознание и столь же быстро перетекали в каркас собаки из серебряной проволоки – аркой золотого света.

Все новые и новые знаки стремительно неслись сквозь нее. Лираэль постепенно впадала в транс, не сознавая ничего, кроме Хартии и знаков, наполняющих ее разум. Золотое свечение превратилось в надежный световой мост, перекинутый от ее протянутых ладоней к серебряной проволоке, и с каждой секундой мост этот разгорался все ярче. Свечение сделалось невыносимо ярким, и Лираэль прикрыла глаза; она скользила к краю сна, а разум скорее дремал, чем бодрствовал. Образы беспокойно метались в ее сознании между знаками. Образы собак, бессчетных собак любых обличий, любого цвета, любой породы и размера. Псы лаяли. Бегали за брошенной палкой. Отказывались бежать. Щенки ковыляли на неуклюжих лапах. Дряхлые собаки с трудом поднимались на ноги. Счастливые собаки. Несчастные собаки. Голодные собаки. Отъевшиеся, сонные собаки.

В сознание вторгались все новые и новые образы – и вот Лираэль показалось, будто она уже видела всех до единой собак, что когда-либо жили в этом мире. И все же знаки Хартии по-прежнему с ревом проносились в ее сознании. Она давным-давно перестала отслеживать, на каком этапе находится и какие знаки нужно вызвать следующими; в ярком золотом сиянии не удавалось разглядеть, далеко ли продвинулось создание фантома.

А знаки все текли и текли. Лираэль понимала: она не только потеряла счет знакам – она вообще не знает тех знаков, что проносятся в ее голове! Странные, неведомые знаки перетекали сквозь нее в фантом. Могучие знаки сотрясали ее тело, вытесняя из сознания все прочее, – столь неодолим был их натиск.

Лираэль в отчаянии попыталась открыть глаза и разглядеть, что именно происходит со знаками, но жаркое свечение ослепляло. Девушка постаралась встать, направить поток знаков в стену или в потолок. Но тело ее словно отъединилось от разума. Она по-прежнему ощущала все, что происходит, но ноги и руки отказывались подчиняться: так бывает, когда тщишься пробудиться ото сна.

А знаки лились и лились; и тут Лираэль уловила страшный, такой узнаваемый запах Свободной магии – его ни с чем не спутаешь! – и поняла: что-то пошло не так, совсем, совсем не так.

Девушка попыталась закричать, но не смогла издать ни звука: лишь новые знаки Хартии слетели с ее губ и канули в золотое сияние. Знаки срывались с кончиков пальцев, плясали перед глазами, искрились в слезах, – а слезы, падая, превращались в пар.