Лирей. Сердце волка

Андре поднялся с колена, рывком притянул меня к себе, пристально посмотрел в глаза. Его лицо впервые оказалось так близко. Несмотря на свежесть вечера, я ощутила жар его груди, а еще услышала, как оглушительно колотится его сердце. Или это мое?

– Андре, – только и смогла прошептать я, когда колени подкосились.

Упасть мне не дали. Андре поддержал одной рукой за талию, другой пригладил волосы. Ладонь скользнула по затылку.

– Моя маленькая Эя, – прошептали его губы совсем близко от моего лица. – Моя, только моя. Я не выдержу…

Его уста накрыли мои, нежно, как касание крыльев бабочки, и я ощутила, что падаю куда-то, лечу в черную зияющую пропасть с невероятной скоростью. Но там, внизу, точно знаю, меня ждет счастье.

Поцелуй, исполненный невероятной нежности, заставил задохнуться, стал более требовательным.

Он держал меня почти на весу, отчего я поняла, что настойчивые губы заставили меня откинуться назад. Кажется, я слабо застонала, но поцелуй Андре поглотил мой стон. Голова продолжала кружиться, у сердца, казалось, выросли крылья, как у мотылька.

В следующий миг меня подхватили на руки, раздался протяжный стон, и меня поставили на землю, прижав спиной к колонне.

Тут отклониться стало невозможно, а руки Андре заскользили по моему телу. Одну я с изумлением обнаружила в лифе, вторая каким-то чудом миновала несколько юбок и оказалась на бедре. Горячая, дрожащая…

– Нет, Андре! – я вскрикнула, пытаясь отстраниться. – Нет.

Андре посмотрел на меня, точно видел впервые, застонал, помотал головой. Даже в неярком свете мотылька под куполом беседки, видно стало, как он покраснел.

– Эя, что я наделал! – простонал он.

Я закусила губу, быстро оправила юбку, натянула повыше лиф платья.

– Дурак! – выговорил он, отвернувшись.

– Андре, – мягко позвала я.

К моему изумлению, он отстранился.

– Какой же я дурак, – сокрушенно сказал он. – Просто, Эя, ты рядом… такая сладкая, такая послушная, и ты ведь действительно согласилась стать моей? Моей женой, Эя?

Я улыбнулась опухшими губами и счастливо кивнула. На этот раз куда более решительно.

Андре вновь отвернулся.

– Я потерял голову. А с тобой следует обращаться, как с леди. У нас мало времени. Свадьба должна состояться немедленно.

Я почувствовала, как щеки вспыхнули, точно к ним приложили угли.

– Мы обвенчаемся тайно? В часовне? Как Виталина и Эберлей?

Андре погладил меня по щеке.

– Эя. Моя маленькая Эя. Сейчас здесь столько народу, что тайное венчание невозможно. К тому же его всегда может оспорить граф Эберлей.

– Значит, мы поедем в аббатство? В Доринже?

Андре покачал головой.

– Там тоже небезопасно. Настоятель Доринже – побочный сын покойного отца Эберлея. Даже если настоятель согласится обвенчать нас, он сообщит герцогу. И тот опять-таки оспорит.

– Но если… Если… Мы…

Я положила ладонь на грудь Андре, ощущая, как громко стучит его сердце, какая горячая у него кожа.

Андре накрыл мою руку своей и застонал.

Отнял руку, поднес к губам, нежно поцеловал мою ладонь.

– Даже если брак будет консумирован, Эя, даже если… Эберлею не нужна твоя честь. Ему нужны твои деньги. А родственницу с запятнанной репутацией, сама понимаешь, удержать дома легче.

– Что же нам делать, Андре? Ведь завтра ты должен покинуть замок.

– Я уеду раньше, Эя.

В груди у меня похолодело, но лишь на миг. Потому что Андре быстро добавил:

– И ты поедешь со мной.

– С тобой? Ко двору?

– Все думают, что я поеду ко двору, и Эберлей так думает, тем более если мы исчезнем вместе, погоня кинется по королевскому тракту.

– А мы?

– Мы поедем в мое герцогство, в Делла-Ров. Там нам нечего опасаться.

– Ты пошлешь весть королю?

– Лучше. Их величества будут нашими гостями через месяц. Я представлю тебя как свою жену. Им ничего не останется, как благословить нас. Мы вернем твои земли и твое имущество, Эя. Надо только потерпеть.

– Земли? Имущество?

– Ох, Эя. Да гори оно все священным пламенем! Мне не нужно ни твоего титула, ни денег. Я способен обеспечить нашим детям неплохое содержание.

Я заморгала. Какая я эгоистка! Даже не подумала о том, что от замужества бывают дети.

– Но твой отец… Он и мне был отцом, Эя. Настоящим, а не тем выродком, который пил, бил мою мать и обрюхатил всех служанок в поместье. Он умер пьяным, захлебнувшись собственной рвотой. Моя мать плакала на его похоронах. Все думали, от горя. А я шел за гробом и думал: собаке – собачья смерть.

Тогда я впервые увидел в женщине это… божественное начало. И решил, что хочу служить Богине.

Когда появился герцог Альбето, я сначала воспринял его в штыки. Я думал, все мужчины такие, как мой отец. На приемах – сама любезность, а в кругу близких – мерзкие животные. Но твой отец был другим. Он искренне любил и уважал мою мать. Ни разу я не слышал, чтобы он повысил на нее голос. Она была счастлива с ним.

– Отчего она умерла? – спросила я.

– От болезни, – сухо ответил Андре. – Все, Эя, крошка, некогда предаваться воспоминаниям.

Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб. Вздрогнул, зарылся носом мне в волосы, с сожалением отстранил от себя, пробормотал что-то нежное.