Лирелии – цветы заката

Нехотя оторвав взор от Ингерд, я посмотрел на Торвальда: его взгляд, которым он то и дело окидывал девушку с тальхарпой, говорил красноречивей слов, и огонек ревности в моей груди ярко вспыхнул, превратившись в пылающий костер.

– Не стоит тянуть с предложением о свадьбе, – вновь шепнул мне брат. – На этот лакомый медовый хлеб уже слетаются пчелы.

– Сегодня же поговорю с ее отцом, – ответил я брату. – Не собираюсь никому ее уступать.

Вальгард, улыбнувшись, похлопал меня по плечу. В тот самый вечер я еще не осознал в полной мере, что за чувство меня посетило, но одно мне было известно точно – я никому ее не отдам.

Эрик, наши дни.

Эсфир, город Альтарра

– Не устаю восхищаться этим домом. У тебя хороший вкус, – промолвил мой питомец, деловито оглядывая окружающее убранство. – Питерские апартаменты тоже были весьма стильные.

– Спасибо. Только не разнеси этот дом, пожалуйста, – пошутил я, потрепав огромного пса по холке.

– Я тебе что, дикарь неотесанный? Или слон в посудной лавке? – возмутился он. – Я благороден и воспитан.

– И чертовски интеллигентен, – добавил я, глядя вместе с ним по сторонам.

– Вот видишь, ты сам это признаешь, – заметил Тор и пошел в кухню.

Питомец, наделенный частицей моего разума, появился у меня совершенно неожиданно. За месяц до моего отъезда в Альтарру Оля и Стефан нашли на улице раненого немецкого дога. Огромная угольно-черная гладкошерстная собака с белой манишкой на шее. Как такая махина оказалась на улице? Исцелив дога с помощью магии, они стали искать его хозяев, но те так и не нашлись. Со слов Стефана, пес частенько грустил и подолгу сидел у большого панорамного окна, глядя на улицу. Стефан считал, что так пес просится гулять, но даже после прогулок животное так же обреченно смотрело в окно. Вечером за пару дней до переезда Ольга и Стефан пригласили меня к себе, и когда мы сидели в гостиной, пес изрядно удивил нас: подошел, виляя из стороны в сторону гладким хвостом, и положил голову мне на колени. Я погладил его между остро стоявшими ушами, и он блаженно прикрыл глаза.

– Кажется, он нашел в тебе родственную душу, – сказала Оля, наблюдая за нами. – Вы оба такие важные, вальяжные, степенные и временами немного грустные. Посмотри на них, Стеф, – обратилась она к мужу. – Две деловые колбасы.

– Ага, – согласился с ней Стефан, улыбаясь.

Мой уход Тора явно расстроил. Это стало понятно, когда он взял в зубы мои ботинки и потащил их прочь от парадной двери. Забрав у него ботинки под гомерический смех моих созданных, я вернулся в прихожую. Пока я обувался, пес утащил мой плащ.

– По-моему, он весьма прозрачно намекает, что ему крайне приятно твое общество, – смеясь, заметила Оля, наблюдая, как я безуспешно пытаюсь уйти домой.

– И что мне теперь делать? – спросил я Олю и Стефана.

– Забрать его себе, – предложила девушка. – Тем более что на Эсфире в твоей усадьбе ему будет намного просторней, чем у нас.

Пес гавкнул, словно соглашаясь с ее словами.

– Но это же ваша собака теперь вроде как.

– Эта собака уже выбрала себе хозяина, – промолвил Стефан. – Правда, Тор?

Тор в ответ снова гавкнул и, подойдя ко мне, завилял хвостом.

– Мы его, конечно, любим, но он имеет право на собственное мнение, – сказала Оля, погладив собаку по спине. – Нам ничего не остается, как склонить покорно головы перед волей великого громовержца Тора! – пафосно провозгласила она, вызвав у нас волну смеха.

Так в моей жизни появился большой четвероногий друг с пронзительно-умными глазами. Идея сделать его разумным мне пришла накануне переезда на Эсфир.

– Это я теперь по-человечьи, что ль, могу говорить? Занимательно, однако, – были его первые слова.

Я кивнул в ответ. И сразу же спросил, почему в тот вечер он выбрал меня.

– Оля и Стефан – классные ребята, я им благодарен за то, что они спасли меня, но ты мне будто бы родней. Как если бы я родился человеком, то был бы таким, как ты.

Я улыбнулся, проведя рукой по гладкому, лоснящемуся боку.

– А как ты вообще на улицу попал?

Пес фыркнул, опустив морду.