Лирелии – цветы заката

А ворон тем временем взлетел и, сделав над нами круг, опустился на траву и стал бродить около нас, словно надзиратель.

– Кар-р-р-р, кар-р-р-р, – еще громче закричала птица.

– Шура, я сказал, пойдем!

– Кар-р-р-р…

– Шура…

Голос брата доносится будто издалека сквозь толщу воды. Карканье птицы становится, наоборот, все громче и громче, и мне начинает мерещиться в этом карканье хриплый человеческий голос. Кажется, он повторяет почти одно и то же:

– Кар-р-р-р, беда! Грядет беда! Кар-р-р-р, с неба упадет беда! Всюду голод и смерть! Кар-р-р, голод и смерть! Скоро придет смерть! Кар-р-р, все уйдете! Все уйдете! Никто не вернется! Никто не вернется! Никто не вернется!

Слова ворона набатом стучали в висках, и я уже не слышала собственного истерического крика, проваливаясь в спасительную темноту, которая, однако, быстро рассеялась, являя уже другую картину. Я вновь смотрю на себя в зеркало. Мои волосы развевает ветер из открытого настежь окна. В зеркале отражается стена с нашим большим семейным фотопортретом – мама, папа, я и мои братья – Николенька и Алешка. Внизу под портретом – красивый календарь с березами. У папы есть такая привычка – обводить в кружочек сегодняшний день в календаре, а потом перед сном его зачеркивать. Сегодня в кружочке краснеет двадцать второе июня. Год – по-прежнему тысяча девятьсот сорок первый. Воскресенье.

Тот случай с вороном у старого колодца все еще вспоминался, но было уже не так страшно. Дедушка вынес вердикт – усталость и последствия волнений на экзаменах меня скосили. А суеверная бабушка решила, что нас с Алешей сглазили, и долго читала какие-то молитвы над нами, окропляя нас святой водой. «Смотри, никому ни слова об этом! И не дай Бог, у отца на работе узнают, что мы крещеные! Его из партии с позором выгонят! Это наш семейный секрет, понял?» – сказала я брату, на что тот с серьезным видом кивнул. На следующий день мы вернулись в Ленинград, и дни, оставшиеся до выпускного, пролетели как один миг. Родителям мы не рассказали про случай с вороном.

Утром после выпускного меня разбудил радостный возглас Алеши. Он влетел в мою комнату, словно ураган, держа в руке сложенный пополам листок, исписанный знакомым почерком нашего Коли.

– Шурик, просыпайся! Колька прислал письмо! Пишет, что у него заканчивается служба и чтоб мы его со дня на день поджидали! Ура-а-а-а! – закричал братишка, прыгнув ко мне на кровать. – Как ты думаешь, он Лиде написал, что скоро придет? Она знает?