Лирическая палитра

Вероника Батхен ЛИРИЧЕСКАЯ ПАЛИТРА

Если некуда летать,

Полетай в Антверпен…

Тикки Шельен

Он поскользнулся на мокром льду. Взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, пошатнулся, но не упал. Вдохнул глубоко, унимая забившееся сердце, выругался сквозь зубы и побрел дальше по гадким, болезненно серым лужам. Какая разница — синяком больше, синяком меньше — все равно он сегодня умрет. Сейчас до метро, потом дождаться автобуса, и дома, за батареей — заветные таблетки. Еще месяц назад, предчувствуя ЕЕ предательство, он стащил их из бабушкиной аптечки, заехав якобы за деньгами. Скорей бы забыть навсегда этот ужас, этот позор!

…С самого утра, опаздывая в ненавистную школу, он готовился к неприятностям. Мерзкий должок с прошлой субботы, физкультура, с которой нельзя сбежать, математика — когда же сдохнет старая стерва училка, и ОНА… Новенькая из Питера.

Рыжеволосая, с кудрями до талии, дерзкоглазая — все парни краснели от ее взгляда — «особого», чуть исподлобья, колючего и веселого одновременно. А как она шла по коридору, удерживая сумку на одном плече, перебирая стройными ножками, покачивая попкой, обтянутой ярко-синими джинсами — один из параллельного класса, попробовав ущипнуть это чудо, битый час очухивался от удара по яйцам, зато потом гордился, что едва не вывихнул палец об этот зад. Вокруг нее, на зависть прочим девчонкам, постоянно крутились самые крутые пацаны. Водили на дискотеки, в «Макдональдс», приглашали на все вечеринки. А она вертела ими, как хотела, то приближая к себе очередного счастливчика, то отпинывая обратно в восхищенную толпу. До сих пор ни один не мог похвастать, что спал с ней. Он тоже таскался с тусовкой, глотал горькое пиво — как все, смотрел на нее, не надеясь даже — и упустил!!! Как последний придурок, как полный дебил упустил! Когда на очередной вечеринке «без предков» она села с ним рядом, он сначала молчал как рыба об лед, дурея от случайных прикосновений, а потом напился от счастья. По полной программе с битьем посуды и заблеванными коврами. С того вечера он боялся поднять на нее глаза, а она перестала его замечать.

…Он влетел в кабинет, забыв постучаться, запыхавшийся, потный — и замер на пороге под яростным взглядом училки. Старая стерва умела парой фраз опустить ниже плинтуса, ее — единственную — боялись и уважали в классе. С шестого по десятый она вела у них математику — и легче было назвать директрису дурой в глаза, чем не решить пример у доски. — Ну, что у вас на этот раз случилось, молодой человек? Старушку через улицу переводили? Собачка любимая заболела? Или с похмелья будильника не услышали? Класс замер, в ожидании маленького спектакля. Тридцать пар глаз следили за каждым его движением, тридцать голов повернулись как по команде, тридцать ртов наполнились смехом — сейчас… Он кусал губы, мучительно подбирая слова. Иногда — очень редко — старая стерва, насладившись беспомощностью мишени, не продолжала пыток. Вдруг пронесет? — Решили играть в партизана? У вас это отлично получается, особенно на последних уроках. Стоит вызвать к доске — настоящий пионер-герой. — она обратилась к классу — Господа, в наших рядах появился чемпион по игре в молчанку — поприветствуем его! Класс взорвался аплодисментами, хохотом, свистом! Кто-то держался за живот, кто-то показывал на него пальцем… И ОНА — запрокинув голову, показывая нежную шею и ямки над ключицами, она смеялась и хлопала в ладоши. Смеялась над ним и хлопала в ладоши! У него задрожали колени, стало трудно дышать, защипало в глазах. На мгновение от стыда помутилось сознание, а очнувшись, он понял, что плачет! Перед всеми!!! — Ах, как неудобно! Такой большой мальчик — и ревет! Наверное обиделся. Барышни, у кого есть платочек — утереть ребеночку слезки? Сквозь пелену слез он увидел, как ОНА, все еще улыбаясь, поднимается из-за парты… Предательница! Сука! Все суки! Училка что-то еще трындела. Он вырыгнул в морщинистое лицо «старая стерва» и рванулся прочь. Скатился со ступенек на школьный двор, разбив в падении локоть, стер горстью снега остатки слез с лица. Швырнул портфелем в окна — не попал — и побежал куда глаза глядят. Остановился от визга тормозов — выруливавший из какого-то закоулка «Жигуль» чуть не сбил его с ног. Водитель, высунувшись в окошко, послал его на три буквы и двинул дальше. Он подобрал с асфальта отсыревший бычок, нашарил в кармане спички, с трудом прикурил, закашлялся. И понял — сегодня следует умереть.