Лирик против вермахта

- Вот ты где! – сразу же в лоб обвиняюще бросил Ковпак. При этом он был какой-то взъерошенный, возбужденный. Точно что-то важное случилось. - Я уже обыскался тебя? Знаешь поди уже, что случилось.

Руднев тут же напрягся. Неужели снова немцы.

- Что, Сидор? Ничего еще не слышал... Или ты про Боевой листок? – спросил он, подумав, что Ковпаку сильно не понравился обновленный Боевой листок. Ведь, командир не любил всякого рода нововведения, всегда настаивая на проверенных и уже испытанных временем вещах. – Не понравилось?

А тот качнул головой, заодно рукой махнув.

- Да, какой там листок… Шифрограмма с Большой земли пришла, - с этими словами он тяжело опустился на то же самое дерево, на котором минуту назад сидел и Руднев. – Комиссар, садись тоже. А то еще не устоишь.

Комиссар непонимающе дернулся головой. Даже на всякий случай оглянулся, словно где-то рядом находилась какая-то страшная опасность. Слишком уж странно вел себя Ковпак.

- Наш пострел-то, оказывается, везде поспел, - и хотя Ковпак не сказал про кого он говорил, Рудневу сразу же стало ясно имя этого человека. – Так вот, Семен Васильевич, тебе как комиссару, официально сообщаю, что твой заместитель, Михаил Ильич Старинов награжден золотой звездой Героя Советского Союза.

Руднев тут же подался всем телом вперед, не веря своим ушам. Даже кивнул, словно просил повторить еще раз.

- Чего головой дергаешь? – понимающе усмехнулся Ковпак. – Я же говорю, Мишка – Герой Советского Союза. Там врать не будут. Вот так-то… И еще, Семен Васильевич. Передали, что Старинова нужно срочно переправить на Большую землю. Распоряжение с самого верха.

Командир многозначительно показал пальцем наверх.

- Черт, да что это за пацан такой? - Руднев в сердцах рубанул рукой воздух. Такие перемены никак в его голове не укладывались. Ведь, золотые Звезды за "здорово живешь" не раздавались. - Сидор, может, и правда, сынка к нам в отряд пристроил?

Шутка, конечно. Ковпак криво усмехнулся в ответ, давая понять, что оценил всю соль шутки.

- Чего гадать-то, комиссар. Ясно, что Старинов птица совсем другого полета. Ему не шашкой по лесам махать, а сидеть и головой думать. Сам же видишь, голова у него светлая. Давай лучше думать будем, как его на Большую землю отправлять.

Глава 19. И с той стороны зашевелилось

***

Здание бывшего Института народного хозяйства протянулось почти на полверсты, с Бобруйской улицы и до Магницкого переулка. Двухэтажный корпус, построенный еще до революции для коммерческого училища, выглядел массивным, внушительным. Впечатление еще больше усиливалось мощными колонами при входе, огромными вытянутыми оконными проемами, широкой мраморной лестницей.

Еще несколько месяцев назад здесь было не протолкнуться от юношей и девушек со связками учебников в руках. Одни, испуганные и ничего не понимающие, готовились к поступлению в институт, другие, уже опытные и уверенные в себе, - к сдаче зачетов и экзаменов. С началом войны же и последующей сдачей Минска все изменилось. В здании прочно обосновалось управление военный разведки (абвер), занимавшееся вместе с гестапо борьбой с подпольем и подготовкой диверсантов для заброски в советский тыл. В просторных подвалах, где раньше хранились архивные папки, сейчас находилась следственная тюрьма.

- Господин майор, ваш кофе, - в дверях кабинета начальника минского управления абвера появился подтянутый адъютант с подносом в руках. – Крепкий, как было приказано.

На небольшой столик у окна, где уже стояло кресло, появилась небольшая фарфоровая чашка на крохотной тарелке. К потолку тянулся изумительный аромат, заставляющий першить горло. Майор фон Майр молча кивнул, отпуская адъютанта.

Едва дверь закрылась, фон Майр закрыл кожаную папку, тщательно выровнял ее относительно края стола. Острозаточенный карандаш лег рядом с краем папки так, чтобы составлять с ней одно целое. Такой порядок работы с бумагами давно уже стал для него строгим правилом, которого он строго придерживался уже не первый год.

- Хорроший, - тихо протянул майор, с наслаждением втягивая ноздрями горьковатый аромат. Сделал глоток и закрыл глаза. Кофе оказалось именно таким, каким и любил. – Удался…

Майор Максимилиан Роберт фон Майер, начальник минского управления абвера, не был простым служакой, как можно было подумать со стороны. Его патологические любовь к порядку и выверенной организации любого дела, казалось, говорили именно об этом. Но любой, кто так думал, глубоко ошибался. Дело было лишь в строгом воспитании в одной из старейших прусских военных школ, где с самого детства обучались отпрыски самых знатных немецких фамилий. Майеры как раз принадлежали к известному западногерманскому роду, стоявшему в близком родстве с императорской фамилией Гогенцоллеров.