Лирика

Алька – дура-дурой – молчала, не пила, не ела, глазами с Главным встретиться боялась. А секретарша Валентина не боялась – так и лезла к нему со своими заботами – пейте, ешьте, про границу расскажите…

Сколько, интересно, Главному лет? Он на вид высокий, стройный, симпатичный. Можно подумать, лет сорок. А как же он, тогда, войну застал? Значит, ему уже лет под пятьдесят. Кольцо на левой руке носит – разведенный, что ли? А может, на войне его в правую руку ранило, и пальцы не гнутся? А жена у него, наверно, тоже старуха, как и он. Может, даже внуки у них есть, – Алька размышляла про себя, не поднимая глаз и все еще чувствуя как будто ожог, после того как старик этот бутерброды подвинул и ее по имени назвал.

Алькин папа тоже войну застал, в летном отряде в Литве где-то самолеты к вылетам готовил. А когда война кончилась, узнал он, что всех его родных немцы убили и в общую могилу зарыли. А на месте дома, где он рос, только пепел остался. Выходит, что песня про то, как враги сожгли родную хату, как раз про папкину судьбу.

Папка приехал в Москву, встретил симпатичную Алькину маму, женился, и вскоре родилась Алька, а потом братишка любимый. Алька, хоть и крошечная была, сама имя ему придумала. Как только малыша из роддома принесли, она к свертку подлетела, четырехлетняя дурочка, и стала ему половину шоколадной конфетки засовывать – ешь, Валерочка. Мама тогда чуть в обморок не упала, хорошо, что увидела, а то сынок мог подавиться. Алька удивилась, что братику конфетку нельзя, ведь бабушка приучала ее всегда, что одно из самых лучших слов на свете – слово «пополам». И делиться ей всегда с будущим братиком или сестричкой велела. А теперь мама ругает ее. Зато все обрадовались, какое красивое имя Алька придумала – Валерий.

Значит, Главный и папка – ровесники, и он на двадцать четыре года старше – вычисляла зачем-то Алька.

Праздник потихоньку подходил к концу, все стали расходиться. Главный стоял в дверях и со всеми прощался за руку. Алька хотела ускользнуть незамеченной, но Главный сделал шаг в ее сторону: «До свидания, Александра», – а Таню опять не назвал никак, правда, попрощался за руку.

Секретарша Валентина стояла последней. Алька уже не видела, что, когда все ушли, она захлопнула дверь изнутри, и еще долго потом они с Главным не выходили. А если бы даже Алька это увидела, то подумала бы, что они остались поработать. Потому что, несмотря на свои взрослые уже годочки, она не представляла себе, что бывают между женатым мужчиной и замужней женщиной какие-то там другие отношения.

* * *

Щеки у Тани пылали, глаза горели, как будто она заболела лихорадкой.

– Аль, поди сюда, давай выйдем на лестницу.

Оказывается, Митя уехал на два дня на охоту с приятелем отца, а к ней завалился Пашка, его друг. И… в общем, все у них было, и оказалось, что она, Таня, любит именно Пашку, а никакого не Митю. И что теперь делать?

Вот это да! У Альки ничего такого в жизни еще не было. Вернее, было один раз после выпускного в школе, – они все, после того как рассвет встретили, зашли к однокласснику Борису, чаю попить. Ну и она потом осталась с ним, толком сама не поняв, зачем и почему. Ну, что было, то было. Борис потом куда-то уехал, и они больше не виделись. Но Алька не страдала – со всеми это когда-то случается. Ошибки молодости. Хорошо, что без последствий. А сейчас сердце Алькино было свободным и никому не принадлежало.

– Что, что мне теперь делать, что я скажу Мите, они же с Пашкой лучшие друзья с самого детства. Нет, он не переживет! Ну что ты молчишь, немая, что ли? – Таня говорила, говорила, а Алька не могла понять – хорошо ей или плохо.

Потом Митя вернулся с охоты и ничего не узнал. Наоборот, Пашка стал у них бывать еще чаще и иногда ночевать оставался – квартира у них здоровая, пять комнат. И Таня, когда Митя засыпал, нежным ангелом впархивала в комнату, где ее ждал Пашка, и повторяла все, что только что у нее было с Митей. И выходило, что всем троим хорошо. Митя рядом, а значит, подарки из Парижа никуда не денутся. И Пашка под боком – любовь бешеная.

Но подружке, дурочке этой Альке, совсем про это знать не обязательно. И про тот, первый раз, зря рассказала. Что она ей посоветовать может? – опыта никакого. Только завидовать может – у Таньки сразу двое, а у нее ни одного.

Работа корректорская Альке нравилась – сиди себе, читай, ошибки попадаются нечасто, а если попадаются, синим карандашом их исправь, и все. Когда начальница ее вызвала и строго сказала, что то, на чем пироги пекут, называется и пишется протИвень, а не протвень, и как она могла этого не знать! – взяла и букву «и» зачеркнула. А теперь их за ошибку, прошедшую в журнале, премии лишат, а у нее, у начальницы, были большие планы по поводу этой премии – подруга из Польши кофточки привезла на продажу и одну, как раз до премии, ей отложила. Алька сказала, что она получку свою начальнице отдаст, чтоб она кофточку эту выкупить смогла. А что же – сама виновата, сама и отвечает – так тоже бабулька ее учила.