Лирика 30-х годов

«Мню я быть мастером, затосковав о трудной работе…»

Мню я быть мастером, затосковав о трудной работе,
Чтоб останавливать мрамора гиблый разбег
   и крушенье,
Лить жеребцов из бронзы гудящей, с ноздрями, как
   розы,
И быков, у которых вздыхают острые ребра.

Веки тяжелые каменных женщин не дают мне покоя,
Губы у женщин тех молчаливы, задумчивы и ничего
   не расскажут,
Дай мне больше недуга этого, жизнь, — я не хочу
   утоленья,
Жажды мне дай и уменья в искусной этой работе.

Вот я вижу, лежит молодая, в длинных одеждах,
   опершись на локоть, —
Ваятель теплого, ясного сна вкруг нее пол-аршина
   оставил,
Мальчик над ней наклоняется, чуть улыбаясь,
   крылатый…
Дай мне, жизнь, усыплять их так крепко — каменных
   женщин.

«Не добраться к тебе! На чужом берегу…»

Не добраться к тебе! На чужом берегу
Я останусь один, чтобы песня окрепла,
Все равно в этом гиблом, пропащем снегу
Я тебя дорисую хоть дымом, хоть пеплом.

Я над теплой губой обозначу пушок,
Горсти снега в прическе оставлю — и все же
Ты похожею будешь на дальний дымок,
На старинные песни, на счастье похожа!

Но вернуть я тебя ни за что не хочу,
Потому что подвластен дремучему краю,
Мне другие забавы и сны по плечу,
Я на Север дорогу себе выбираю!

Деревянная щука, карась жестяной
И резное окно в ожерелье стерляжьем,
Царство рыбы и птицы! Ты будешь со мной!
Мы любви не споем и признаний не скажем.

Звонким пухом и синим огнем селезней,
Чешуей, чешуей обрастай по колено,
Чтоб глазок петушиный казался красней
И над рыбьими перьями ширилась пена.

Позабыть до того, чтобы голос грудной,
Твой любимейший голос — не доносило,
Чтоб огнями, и тьмою, и рыжей волной
Позади, за кормой убегала Россия.

«Сначала пробежал осинник…»

Сначала пробежал осинник,
Потом дубы прошли, потом,
Закутавшись в овчинах синих,
С размаху в бубны грянул гром.

Плясал огонь в глазах саженных,
А тучи стали на привал,
И дождь на травах обожженных
Копытами затанцевал.

Стал странен под раскрытым небом
Деревьев пригнутый разбег,
И все равно как будто не был,
И если был — под этим небом
С землей сравнялся человек.

«Я завидовал зверю в лесной норе…»

Я завидовал зверю в лесной норе,
Я завидовал птицам, летящим в ряд:
Чуять шерстью врага, иль, плескаясь в заре,
Улетать и кричать, что вернешься назад!

«Вся ситцевая, летняя приснись…»