Лирика древней Эллады в переводах русских поэтов

Ах, болеет о нем душа.
Нет ухода за ним, далек
Взор участливый, день и ночь
Стонет он, одинокий.
Язвы яд его кровь точит,
В муках корм добывает он —
Страшно думать, как мог бедствий таких
Он пересилить гнет.
О произвол богов!
О жестокий удел людей,
Счастья зыбкие грани!

Отпрыск славных мужей, судьбы

Первый баловень средь своих —
Всех он жизни даров лишен,
Всеми ныне покинут.
Зверь лесной ему гость и друг,
Голод — брат и болезнь — сестра;
Одр его стережет ночью и днем
Мук неотлучных сонм.
Тщетно рыдает он:
Эха лишь неумолчный зов
С дальних скал ему вторит.

Знаменье

Над чертогом повис Орел;
Лесом гибельных копий он
Обложил семивратный вал.
Но вкусить не пришлось ему
Нашей крови, и смольный огнь
Не коснулся венца твердыни.
Вспять направил гордый он лет,
Над спиной услышал своей
Шип зловещий: хищник узнал
Силу бранную Змея.

Гимн Киферону

Если мой разум меня не обманет,
Если предвиденьем я одарен,
Завтра ж, кляйуся, лишь только настанет
Час полнолуния, о Киферон,
Будем мы, шумно предавшись веселью,
Праздновать день торжества твоего:
Ты для Эдипа служил колыбелью,
Матерью, пестуном детства его.
Пляской священной почтим всенародно
Подвиг твой в славу фивейских царей:
Феб, наш спаситель, лишь только б угодно
Было то воле высокой твоей!

Кто же родил тебя? Нимфа ль лесная

Паном настигнута горным была?
Или избранница Феба младая
Жизнь тебе некогда, сын мой, дала?
Любит скитаться и он одиноко
В дикой глуши, по пустынным холмам, —
Бог ли властитель Киллены высокой?
Вакх ли, бродя по скалистым горам,
Поднял тебя в геликонских дубравах?
Там, хороводами нимф окружен,
В играх веселых и резвых забавах
Время проводит охотнее он.

Чума в Фивах

О горе, страдапьям моим нет числа:
Народ в злом недуге томится,
Оружия слабая мысль не нашла,
И нечем от зла защититься.
Земные плоды перестали всходить
На нивах, когда-то обильных;
Не могут несчастные жены сносить
Рождения мук непосильных.
И скорбнее тени одна за другой
Летят как крылатые птицы:
Быстрей непосильной волны огневой
На берег вечернего бога крутой
Уносятся их вереницы.

Бесчисленны жертвы, пустеет наш град,

И, смертью другим угрожая,
Ряды неоплаканных трупов лежат,
Живых состраданья не зная.
Вот множество жен и седых матерей
Стекаются с громким рыданьем
И молят, припав к ступеням алтарей,
Конца нестерпимым страданьям.
И ясно пеан раздается, а с ним
Сливаются вопли и стоны.
О будь милосердна к мученьям таким,
Златая дочь Зевса! с мольбой мы стоим
И просим от бед обороны.

Жребий смертных