Лирика в школьном изучении. Г. Р. Державин, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов

В основу стихотворения, как уже отмечалось, положены присказки, повторяющиеся в одной из записанных рукою Пушкина сказок его няни Арины Родионовны. Вот одна из присказок: «Что за чудо… вот что чудо: у моря-лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идёт – сказки сказывает, вниз идёт – песни поёт». Присказка близка пушкинскому зачину. Школьники попытаются выяснить, в чём состоит различие присказки няни и пушкинского зачина: кот в няниной сказке ходит по цепям верх и вниз, а у Пушкина – направо и налево. Но главное различие заключается в том, что в пушкинском стихотворении кот назван «учёным» – ведь он складывает песни и сказки. В «Лукоморье» говорится и о времени действия («и днём и ночью»). Наконец, пролог к «Руслану и Людмиле» отличается от присказки няни стиховой формой, которая благодаря ритму и рифмам сообщает картине особую, неповторимую выразительность.

В продолжении разбора стихотворения целесообразно прислушаться к тому, что говорит о пушкинском вступлении к поэме «Руслан и Людмила» писатель М. Горький в своей повести «В людях»:

«Пушкин до того удивил меня простотой и музыкой стиха, что долгое время проза казалась мне неестественной и читать её было неловко. Пролог к «Руслану» напомнил мне лучшие сказки бабушки, чудесно сжав их в одну, а некоторые строки изумляли меня своей чеканной правдой.

Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей, –

мысленно повторял я чудесные строки и видел эти, очень знакомые мне, едва заметные тропы, видел таинственные следы, которыми примята трава, ещё не стряхнувшая капель росы, тяжёлых, как ртуть. Полнозвучные строки стихов запоминались удивительно легко, украшая празднично всё, о чём говорили они; это делало меня счастливым, жизнь мою лёгкой и приятной, стихи звучали, как благовест новой жизни».

Познакомив пятиклассников с восприятием пушкинского пролога талантливым читателем, каким был юный Алёша Пешков, стоит спросить их, что в горьковской оценке вступления особенно близко им. В своих ответах школьники не пройдут мимо оценки писателем «чудесных», «полнозвучных строк»: они невольно удивляли «простотой и музыкой стиха», «изумляли», «запоминались», «звучали, как благовест новой жизни». Эта оценка важна и потому, что в ней содержится мысль о «чудесном» соединении в пушкинском прологе многих сказок в одну. Нельзя не заметить, как часто повторяется в прологе слово там, и каждый раз оно связано с новыми и новыми сказочными чудесами. Повторением слова там Пушкин достигает связности отдельных смысловых частей художественного текста и усиливает его эмоциональное воздействие на читателя и слушателя.

Представляет интерес и оценка пушкинского «Лукоморья» другим мастером художественного слова – И. А. Буниным. Каждый из учеников получит раздаточный материал, воспроизводящий следующий фрагмент из автобиографической повести «Жизнь Арсеньева»:

Отрывок из «Жизни Арсеньева» И. Бунина (глава XV «Книги первой»)

«Пушкин поразил меня своим колдовским прологом к «Руслану»:

У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том…

Казалось бы, какой пустяк – несколько хороших, пусть даже прекрасных, на редкость прекрасных стихов! А меж тем они на весь век вошли во всё моё существо, стали одной из высших радостей, пережитых мной на земле. Казалось бы, такой вздор – какое-то никогда и нигде не существовавшее лукоморье, какой-то «учёный» кот, ни с того ни с сего очутившийся на нём и зачем-то прикованный к дубу, какой-то леший, русалки, и «на неведомых дорожках следы невиданных зверей». Но, очевидно, в том-то и дело, что вздор, нечто нелепое, небывалое, а не что-нибудь разумное, подлинное; в том-то и сила, что и над самим стихотворцем колдовал кто-то неразумный, хмельной и «учёный» в хмельном деле: чего стоит одна ворожба кругообразных, непрестанных движений («и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом»), и эти «неведомые» дорожки, и «следы невиданных зверей», – только следы, а не самые звери! – и это «о заре», а не на заре, та простота, точность, яркость начала (лукоморье, зелёный дуб, златая цепь), а потом сон, наважденье, многообразие, путаница, что-то плывущее и меняющееся, подобно ранним утренним туманам и облакам какой-то заповедной северной страны, дремучих лесов у лукоморья, столь волшебного:

Там лес и дол видений полны,
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из волн выходят ясных,
И с ними дядька их морской…».