Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III

Говорили разное – и то, что пленницу много дней насиловал целый отряд красноверхих человек в сто, и то, что она, влюбившись в командира, сама сбежала со своей фермы, и даже чуть ли не сама убила собственную родню. Поговаривали, что она и теперь не прочь оказать самые деликатные услуги желающим; более того, нашлось несколько ухарей среди дворни, что уже недвусмысленно намекали на то, что им перепал кусочек такого счастья.

Не считая двух или трёх раз, когда Кэйринн, не сдержав себя, бросалась на обидчиц, обычно она старалась держаться так, будто ничего не видит и не слышит. В её внешности было какое-то природное благородство – она умела придать себе почти царственный вид, так что даже самые злобные насмешники затихали, стоило ей взглянуть на них тяжёлым презрительным взглядом.

Единственный, кто не отвернулся от девушки, конечно же был Драонн. Он объяснял себе это жалостью, состраданием, ответственностью перед ней. Но всё было гораздо проще – его влекло к юной красавице, и с каждым днём эта тяга становилась всё сильнее…

Глава 32. Поиск припасов

Наступила с такой тревогой ожидаемая осень. С одной стороны, она принесла облегчение – в этом году ждать регулярных войск уже, скорее всего, не стоило. С другой – согласно известной поговорке, пришла пора «считать цыплят», и результаты подсчётов повергали в полное уныние. Выходило так, что зимовать защитникам Доромиона придётся почти без хлеба.

Каждый день охотники уходили в окрестные леса, и никогда не возвращались без добычи. Лирры – отменные стрелки и отличные охотники. Кроме того, обнаружить лирру в лесу можно лишь в том случае, если он сам пожелает быть обнаруженным. Так что охотники ничем не рисковали. Они исправно приносили мелкую дичь – птицу, зайцев, косуль…

Увы, более крупной дичи, вроде тех же кабанов, что в обилии водились в окрестностях Кассолея, здесь не попадалось. Тем не менее, можно было надеяться, что с голоду умирать не придётся – мяса должно было хватить и до следующего лета. Правда, жевать солонину без хлеба и овощей – удовольствие то ещё, но выбирать не приходилось.

Кэйринн, которая всё больше тяготилась своей невольной ролью приживалки, сама вызвалась ходить на охоту. Драонн сперва отнёсся к этому достаточно осторожно, но когда девушка на лету сбила стрелой какого-то несчастного воробья, летящего рядом с зубцами крепостной стены, он изменил своё мнение. Вскоре Кэйринн стала одной из главных добытчиц замка. Частенько она возвращалась обратно, сгибаясь под тяжестью набитой дичи, но никогда не жаловалась и лишь хмыкала в ответ на благодарности и поздравления.

Голод – лучший миротворец. Вскоре жители Доромиона (не все, но большинство) привыкли к этой хрупкой одинокой фигурке. Сами собой исчезли скабрёзные разговоры о нравственной чистоте Кэйринн. А ещё через некоторое время с ней стали заговаривать уже просто так, не из необходимости. В конце концов она обзавелась несколькими приятелями – правда, все они были из числа мужчин; женщины же по-прежнему сторонились дерзкой соперницы хозяйки замка.

Добряк Ливейтин стал одним из первых, кто сумел найти общий язык с Кэйринн помимо Драонна. Безгранично преданный не только своему принцу, но Аэринн, он, тем не менее, не склонен был смешивать свои отношения к ним с отношениями к Кэйринн, которую он неизменно называл теперь дочкой. Ершистая девушка на удивление легко приняла это обращение, и теперь сама ласково обращалась к старому воину не иначе как «дедушка». Это весьма умиляло старика, да и остальных тоже.

Поначалу многие исподволь советовали Драонну отослать бедокурку из замка, на что тот неизменно отвечал, что не может этого сделать, ведь это будет равносильно убийству. Он находил множество доводов лишь для того, чтобы замаскировать первопричину – он ни за что не хотел бы расстаться с Кэйринн. К счастью, теперь большинство его вассалов либо прекратили подобные разговоры, либо всё чаще открыто высказывали своё одобрение в отношении неё.

Но все эти личные сердечные перипетии всё больше отходили на задний план на фоне заметно скудеющего стола. Проблема не смертного, но всё же довольно неприятного голода вставала всё острее. И было очевидно, что её нужно решать как-то совсем уж радикально.

И вот однажды Кэйринн, как обычно с зарёй выбравшаяся из замка на охоту, впервые за всё время вернулась без добычи. Солнце было уже довольно низко, однако до темноты оставалось ещё время, вполне достаточное, чтобы найти хотя бы какого-нибудь жалкого зайца. Ворота в замке так и держали закрытыми весь день, так что охотники и разведчики уходили и возвращались через пару потайных ходов. Тем не менее, многие видели лучшую охотницу, вернувшуюся с пустыми руками.

Несколько парней подбежали к Кэйринн, решив, что с ней что-то случилось, но та лишь отмахнулась со своей извечной сардонической ухмылкой и спросила, где сейчас принц. Её направили в библиотеку, где Драонн сейчас, когда уже не было каких-то срочных дел, частенько коротал время.

– Привет, Кэйр, как дела? – усталое лицо Драонна невольно прояснилось при виде девушки.