Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III

– Вовсе нет. Храбрость ведь бывает двух сортов. Первая несёт тебе доблесть, почёт и уважение. Такая храбрость легка и приятна. Другая же приносит тебе презрение и насмешки. Это – храбрость идти против мнения большинства. Это – храбрость казаться трусом в глазах глупцов, не умеющих отличить трусость от мудрости. И именно этой храбростью обладаете вы, и, увы, её начисто лишён я, хотя и прожил на свете втрое дольше вас.

– Мне весьма лестны ваши слова, милорд, – серьёзно проговорил юный принц. – И я рад, что вы не судите обо мне так опрометчиво, как другие.

– Таких илиров как мы, друг мой, судить будет история. И уж она-то расставит всё по своим местам. В этом невидимом никому музее каждый из нас будет стоять на своей полочке, и у каждого будет табличка, где будет правдиво написано, что это за экспонат.

Драонн улыбнулся столь живописному сравнению. Кавалькада тем временем пробиралась не слишком широкими улочками Шедона к центру, к ратуше. Лирры то и дело ловили недобрые, а иногда и откровенно враждебные взгляды горожан. Очевидно, не будь за спинами принцев дюжины вооружённых илиров, одними взглядами дело могло бы и не ограничиться. Всё-таки сломанное единожды вновь починить уже непросто.

Теперь, под этими тяжёлыми взглядами прохожих разговоры сами собой затихли. Лирры ехали молча и настороженно, то и дело озираясь по сторонам. Лишь врождённая гордость не давала им ещё и оборачиваться на всякий случай.

Уже неподалёку от ратуши Драонну и Перейтену попалась ещё одна делегация. Это был принц Телеонн Паэлийский, чьи владения узкой полоской лежали прямо вдоль побережья Западного11 океана. Телеонн, будучи лишь немного моложе Перейтена, весьма отличался от него характером. Он был болезненно горд и вспыльчив, однако при этом и несколько трусоват, что ещё сильнее обостряло его чувство собственного достоинства.

Телеонн никогда не входил в число почитателей нового владельца Доромиона, да и с Перейтеном они были не в ладах, поэтому сейчас он ограничился лишь довольно небрежным кивком издали, и даже не произнёс обычных приветственных слов. Собственно, это не слишком-то задело парочку принцев, поэтому они так же холодно кивнули в ответ, и этим и ограничились.

– Как бы не натворил он сейчас дел, – обеспокоенно шепнул Драонн.

– Не отважится, – так же тихо ответил Перейтен. – Если бы у него хватило смелости, он ушёл бы в Ревию ещё прошлым летом. Я больше опасаюсь за Делийона – вот у кого язык без костей и кровь не жидка.

Делийон Тенедорионский был одним из семи принцев Сеазии, и по возрасту он едва превосходил Драонна. Молодой и горячий, он не ввязался в авантюру Лейсиана лишь благодаря лорду Тавиану, своему дяде по материнской линии, который заменял ему отца. И сейчас дерзкий принц вполне мог что-нибудь такое ляпнуть, что, попав на незажившую рану, может вновь её разбередить. Особенно если Тавиана, его дяди, не будет рядом.

Драонн и Перейтен прибыли загодя – до обозначенного в приглашении времени оставалось ещё около часа. Однако, в ратуше уже было движение людей, явно несвойственное для провинциального города. Более того, оказалось, что они прибыли не первыми. Когда какой-то клерк провёл их в зал заседаний, Драонн увидел там ещё двух принцев.

Одним из них был Гайрединн Кассолейский, старейший из всех принцев Сеазии и пользующийся среди них заслуженным уважением. Гайрединн вполне успешно разменял уже двадцать четвёртый десяток, но всё ещё был полон сил и величия.

При виде второго Драонн непроизвольно внутренне сжался и на мгновение почувствовал холодную сосущую боль в грудине. Принц Глианн Палторский как раз был тем самым илиром, что убил на той злосчастной дуэли его отца. С тех пор Драонн видел его лишь однажды – во время похорон.

Виновником дуэли был отец, а точнее – его грубое чувство юмора и вспыльчивость. Дуэль проводилась честно и по всем правилам. Более того, Глианн клялся, что не хотел убивать своего соперника. И действительно – роковой удар, разрезавший сонную артерию, был нанесён случайно – меч Глианна скользнул по лезвию Астевиана, когда рука последнего дрогнула при неловком парировании. И рана оказалась слишком глубока, чтобы смог помочь даже присутствовавший при дуэли лекарь.

В общем, претензий к Глианну быть не могло, да и сам Драонн неоднократно заверял, что не винит принца в смерти отца, но… Положа руку на сердце, разве в силах разумного существа не винить того, кто убил его близкого илира? Поэтому, хоть юноша и пытался всеми силами это скрыть, но вид Глианна был ему неприятен.

Тот, заприметив среди вошедших Драонна, тут же встал и направился к нему, чтобы поприветствовать. Это было весьма учтиво, поэтому Драонн постарался ответить с не меньшей учтивостью. Было видно, что Глианн до сих пор сожалеет о случившемся, и это отчасти искупало содеянное.