Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III

Однако Драонн с трудом улавливал смысл произносимых слов. Он находился в какой-то прострации, глядя на раскинувшееся перед ним море людских голов, но видя лишь какое-то серое размытое месиво.

Вновь тревожно забили барабаны, вырвав юношу из его состояния. На площади показались приговорённые. Толпа взревела, полная ненависти и глумливого злорадства. В несчастных полетели гнилые овощи, тухлые яйца, даже небольшие камни. Зашевелились ряды оцепления, пытаясь как-то восстановить порядок, но тут они были бессильны.

Драонн сразу узнал Лейсиана по его пританцовывающей хромой походке. Хотя хромали все осуждённые, а троих стражники и вовсе волокли под руки – их ноги были обмотаны кровавым тряпьём. Видимо, к ним применили те самые методы дознания первой степени.

Всего осуждённых было семь илиров. Драонн знал лишь Лейсиана, Волиана и Терадиана. Кто были остальные – он не имел ни малейшего понятия. Более того, он вдруг осознал, что ни разу даже не спросил у канцлера о том, кого же будут казнить.

Наконец преступники оказались напротив императорской ложи. Сам Родреан встал, крепко ухватившись за перила, и, не отрываясь, глядел со своей высоты на врагов. До сих пор он лично не видел никого из них. По лицу императора нельзя было прочесть ничего – оно было бесстрастным, словно маска. Но Драонн знал, как этот мощный старик ликует сейчас в своём сердце.

Илир, идущий рядом с Лейсианом и поддерживающий его под руку, вдруг заметил пятерых лирр, сидящих на трибуне. Его взгляд зажегся такой ненавистью и презрением, что Драонн испытал страх, даже несмотря на то, что вокруг было полно солдат, а илир был в кандалах. Очевидно, что это и был принц Волиан.

– Трусливые продажные шавки! – рявкнул Волиан, хотя голос его был довольно слаб от пережитых пыток. – Прибежали сюда, поджав свои хвосты, чтобы выказать своё подобострастие этим животным? Вы хуже всех! Вы хуже самого последнего завшивленного ублюдка из этой толпы! Вам придётся жить с этим проклятием!

Один из стражников ткнул Волиана в живот тупым концом своего копья, заставив того сложиться пополам и захрипеть. Лейсиан в продолжение всей этой сцены не проронил ни звука, лишь насмешливо глядя прямо на Драонна, которого он, конечно же, сразу узнал. И это внезапно оказалось куда хуже, чем проклятия и угрозы Волиана.

– Начинайте казнь! – прозвучали слова императора.

– А как же последнее слово осуждённых? – воскликнул Лейсиан.

Его лицо внезапно изменилось – он и впрямь, похоже, ожидал, что ему дадут высказаться, и, кажется, для него это было действительно важно. Вероятно, он надеялся излить на людей остатки своей желчи, а может просто хотел проповедовать до конца. Скорее всего, всё последнее время, лёжа на гнилой соломе или же прямо на каменном полу, он оттачивал эту свою последнюю в жизни речь. И теперь, кажется, именно то, что ему не дадут слова, пугало несчастного больше самой казни.

Судя по всему, Родреан предполагал нечто подобное, потому что на мгновение он позволил себе явить истинные чувства. Его лицо исказилось злорадным торжеством. Это была месть.

– Твой холоп уже всё сказал! – ответил император. – Да и ты в своё время наболтал достаточно. Начинайте! – кивнул он распорядителю.

– Не имеете права! – начал было Лейсиан. – Вы должны выслушать…

На этот раз удар древком копья пришёлся в зубы. Хромой проповедник захлебнулся своими словами, густо смешанными с кровью и осколками зубов.

– Граждане Кидуи, – меж тем заговорил в свой рупор распорядитель. – Гнусные преступления этих лирр уже известны вам, и они переполнили чашу терпения богов и людей. Потому императорский суд вынес всем им смертный приговор. Преступники Балион, Вилейтин, Пайсиан, Праонн и Терадиан приговариваются к казни через повешенье. Благодарите императора за эту милость! Преступники Волиан и Лейсиан приговариваются к расчленению лошадьми.

Толпа, приунывшая было при известии о том, что приговорённых всего лишь банально повесят, радостно взвыла. Расчленение лошадьми – весьма зрелищная и мучительная казнь. Конечно, многое в ней зависит от мастерства палачей – жертву можно привязать к лошадям на длинных ремнях, или же на коротких.

Ежели ремни будут достаточно длинны, лошади успеют взять разгон, и тогда рывок будет поистине разрушителен – вплоть до полного отрыва конечностей. Если же хочется продлить мучения, можно привязать короткие ремни, и тогда лошади будут тянуть более равномерно, без рывка, медленно разрывая ткани.

Вывели лошадей. На несчастных, что повели к длинной общей виселице, уже никто и не смотрел. Все оценивали лошадок – сильны ли, горячи ли, а также длину кожаных ремней, концы которых заканчивались прочными цепями. Более искушённые любители казней с сожалением замечали, что ремни, пожалуй, длинноваты, так что всё вполне может кончится одним заездом.

Лейсиан и Волиан стояли бледные словно мел, но достаточно спокойные. Лицо проповедника, искорёженное ударом копья, было похоже на какую-то застывшую смертную маску. Оба словно оцепенели, лишившись остатков воли.