Лис-03

Веранда была залита кровью, ее ручейки стекали от дымящихся обломков вниз по ступеням во двор, где резко исчезали. У Фокса сложилось впечатление, что, возможно, три или четыре тела оттащили от дома, прежде чем его поджечь. Кровь загустела и высохла, превратившись в сухую корку под лучами солнца, но над ней все равно летали тучи жирных блестящих мух.

Фокс прислонился к ограде и почувствовал, что начал дрожать от шока. Дом, который он построил для своей семьи, превратился в почерневшие уродливые руины, нелепо возвышающиеся посреди аккуратно подстриженной лужайки в окружении клумб с гладиолусами и огненными лилиями, отчего-то не пострадавшими.

Даже воспоминания о том, как он выглядел, уже начали расплываться и терять знакомые очертания. Фокс опустился на ступеньки и закрыл лицо руками.

— Пойдем, отвезу тебя к себе домой. Здесь больше нет смысла оставаться.

Фрэнсис довел безвольного товарища до «Бушмастера» и посадил на пассажирское сиденье.

Когда машина проезжала в ворота, Патрик смотрел прямо перед собой и ни разу не оглянулся. Он знал, что больше никогда не увидит свою ферму и не вернется сюда.

ГЛАВА 17

Хотя ему казалось, что его голова мгновение назад коснулась подушки, Хайрам Дусана проспал несколько часов, прежде чем его разбудил стук в дверь. Наручные часы, лежавшие на тумбочке, показывали шесть утра. Он выругался, потер свои кофейного цвета глаза и сел.

— Входите.

Стук повторился.

— Я сказал, входите, — громко проворчал он.

Капитан Джон Макута вошел в комнату и встал по стойке «смирно».

— Прошу прощения, что разбудил вас, сэр, но четырнадцатый отряд только что вернулся из разведки, проводимой в районе Умконо.

— И что за срочность? Я могу прочитать их доклад позже.

Макута стоял, уставившись в одну точку на стене.

— У патруля возникли проблемы. В командира отряда стреляли, и он находится в лазарете в критическом состоянии. Он настаивает, что должен доложить вам о том, что произошло, и не желает больше ни с кем разговаривать.

— Как его зовут?

— Маркус Сомала.

— Сомала? — Лусана нахмурился и выбрался из постели. — Скажи ему, что я скоро буду.

Капитан отсалютовал и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь и сделав вид, что не заметил очертаний еще одного тела под шелковыми простынями.

Лусана протянул руку и отбросил верхнюю простыню. Фелиция Коллинз во сне напоминала статую. Ее короткие вьющиеся волосы сияли в полумраке, пухлые губы были слегка приоткрыты, конические груди с темными крупными сосками поднимались и опускались в такт дыханию.

Лусана улыбнулся и выпустил простыню из рук. Еще до конца не проснувшись, он отправился в ванную комнату и плеснул на лицо несколько пригоршней холодной воды. Глаза, смотревшие на него из зеркала, были красными, а лицо морщинистым и уставшим после целой ночи секса вперемешку со спиртным. Он осторожно вытер его полотенцем, вернулся в спальню и оделся.

Лусана был невысоким жилистым человеком среднего телосложения, с кожей светлее, чем у любого из солдат в его армии. «Американский загар», говорили у него за спиной. Впрочем, любые комментарии насчет цвета кожи или характерных для американцев манер произносились не от отсутствия уважения. Люди Лусаны смотрели на него с благоговением, какое человек испытывает перед сверхъестественным. Он держался с уверенностью, какой обладает большинство боксеров легкого веса в начале карьеры; кто-то назвал бы это высокомерием. Он еще раз с нежностью взглянул на Фелицию, вышел и направился через лагерь к лазарету.

Прогнозы доктора-китайца были пессимистичными.

— Пуля вошла со спины, вырвала половину легкого, раздробила ребро и вышла под левой грудью. Чудо, что раненый до сих пор жив.

— Он может говорить? — спросил Лусана.

— Да, но каждое слово отнимает у него силы.

— Сколько…

— Ему осталось?

Лусана кивнул.

— Маркус Сомала оказался необычайно сильным человеком, — ответил доктор. — Однако я сомневаюсь, что он доживет до конца дня.

— А вы не могли бы дать ему что-нибудь стимулирующее, чтобы у него прояснилось в голове хотя бы на несколько минут?

Доктор задумался.

— Полагаю, то, что мы ускорим неизбежное, не имеет значения.

Он повернулся и шепотом что-то сказал медсестре, она тут же вышла из палаты.

Лусана посмотрел на Сомалу: лицо командира отряда было измученным, он тяжело, спазматически дышал. С полки над кроватью свисало несколько пластиковых трубочек, вставленных ему в нос и руки. Широкая хирургическая повязка скрывала грудь.

Вернулась медсестра и осторожно протянула доктору шприц. Он ввел иглу в вену и начал медленно нажимать на поршень. Через несколько секунд раненый открыл глаза и застонал.

Лусана молча махнул рукой доктору и медсестре, они ушли в коридор и закрыли за собой дверь.

Мужчина заговорил шепотом, но его хриплый голос прозвучал напряженно.

— Я плохо вижу, мой генерал. Это действительно вы?

Лусана взял его за руку и сильно ее сжал.

— Да, мой храбрый воин. Я пришел, чтобы выслушать твой доклад.

Сомала мимолетно улыбнулся, затем в его глазах появилось несчастное и одновременно вопросительное выражение.

— Почему… почему вы мне не доверяете, мой генерал?