Лис-03

Все шло в соответствии с принципами проведения официальных вечеров, совсем как в Нью-Йорке. Даже хозяйка приема, Фелиция Коллинз, прекрасно смотрелась бы на вечеринке с коктейлями в центре Манхэттена.

Даггат перехватил ее взгляд, она извинилась перед группой восхищенных сомалийских законодателей, подошла к нему и положила руку на плечо.

— Хорошо проводите время, конгрессмен?

— Замечательно.

— Хайрам и я надеемся, что вы останетесь с нами до конца недели.

— К сожалению, завтра днем я должен отправиться в Найроби на встречу с Кенийским советом образования.

— Надеюсь, вам понравились ваши покои. У нас все немного отличается от правил отелей «Хилтон».

— Должен признать, что прием, оказанный мистером Лусаной, превзошел все мои ожидания.

Даггат посмотрел на Фелицию Коллинз, которую впервые видел так близко. Знаменитость, певица с тремя золотыми дисками, актриса с двумя «Эмми» и «Оскаром» за трудную роль черной суфражистки в фильме «Дорога мака». Вблизи она была столь же очаровательна, как и на экране.

Фелиция в великолепном костюме из зеленого китайского шелка смотрела на него спокойно и внимательно. Маленькая блузка без бретелек завязана узлом на животе, полупрозрачные брючки позволяли увидеть очертания безупречных ног. Картину дополняла короткая стрижка по последней африканской моде.

— Хайрам стоит на пороге славы, вы же знаете, — сказала она.

Он улыбнулся ее немного высокопарной фразе.

— Полагаю, то же самое в свое время можно было сказать об Аттиле.

— Теперь понимаю, почему на ваших пресс-конференциях всегда множество корреспондентов, конгрессмен. — Она все еще держала его за руку. — Вы остры на язык.

— Кажется, они называют это «Копьем Даггата».

— Возможно, так легче атаковать белые правящие круги?

Он сжал ее ладонь так сильно, что прекрасные глаза широко раскрылись.

— Скажите мне, госпожа Коллинз, что привело столь красивую и знаменитую актрису в джунгли?

— То же самое, что привело сюда черного «анфан террибль» американского конгресса, — парировала она. — Желание помочь человеку, который борется за прогресс нашего народа.

— Мне представляется, что Хайрам Лусана больше склонен к тому, чтобы пополнить свой личный банковский счет.

Фелиция насмешливо улыбнулась.

— Вы меня разочаровываете, конгрессмен. Если бы вы подготовились как следовало, то знали бы, что это совсем не так.

Конгрессмен напрягся. Перчатка была брошена.

Он отпустил ее руку и повернулся так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Фелиции.

— Когда половина мира смотрит на народы Африки и ждет, что они покончат с этим цирком, объединятся и уничтожат последний бастион белых, кто должен появиться, словно мессия в джунглях, с пословицей на любой случай? Конечно, ваш дружелюбный наркоторговец, Хайрам Лусана. Словно откровение в ночи, он избавляется от своего процветающего криминального бизнеса и становится во главе черных отбросов Южно-Африканской Республики. Набравшийся уверенности благодаря поддержке легковерных черных, вознесенный к небесам мировой прессой, падкой на любые сенсации, красивый Хайрам внезапно обнаруживает свое улыбающееся лицо на обложках глянцевых журналов общим тиражом, превышающим шестьдесят миллионов. Теперь солнце в небесах сияет только для него, Хайрама Лусану обожают любители Библии за невероятное благочестие; иностранные дипломаты принимают участие в его вечеринках; он требует и получает огромные гонорары за свои лекции. И простофили из мира развлечений вроде вас, госпожа Коллинз, целуют ему задницу и рассчитывают, что отблески его славы помогут им оказаться в центре внимания.

Гнев исказил прелестные черты Фелиции.

— Вы сознательно ведете себя оскорбительно.

— Просто я совершенно откровенен. — Даггат немного помолчал, наслаждаясь замешательством женщины. — Как вы думаете, что произойдет, если Дусана выиграет свою войну и расистское правительство Южно-Африканской Республики подаст в отставку? Поступит ли он, как Цинциннат[4], отказавшись от звания генерала, и вернется ли к плугу? Не думаю, что такой исход вероятен. Я не сомневаюсь, что он объявит себя президентом и установит диктатуру. А потом, когда огромные экономические ресурсы самой продвинутой африканской страны окажутся в его распоряжении, развернет грандиозный крестовый поход в другую сторону, чтобы покорить более слабые белые нации.

— Вы слепы, — резко сказала Фелиция. — Хайрам руководствуется в своей жизни высокими нормами морали. Не могу даже представить, что он способен подумать о том, чтобы отказаться от высоких идей ради личной выгоды.

Женщина не заметила, что в глазах Даггата промелькнула тревога.

— Могу представить доказательства, госпожа Коллинз, но не бесплатно — за один американский доллар.

— Вы пытаетесь ловить рыбу в пустом озере, конгрессмен. Мне очевидно, что вы не знаете генерала.

— Что же, давайте поспорим.

Она немного подумала, а потом посмотрела ему в глаза.

— Давайте.

Конгрессмен изящно поклонился и повел ее в сторону генерала, тот обсуждал тактику с офицерами армии Мозамбика. При их приближении мужчина прервал разговор и приветствовал Фелицию и конгрессмена.