Только после того, как Лусана прочитал статью в четвертый раз, он осознал, что это может означать. Наконец, совершенно потрясенный, он поднял взгляд и развел руки в стороны.
— Не имею к этому ни малейшего отношения, — сказал он.
Даггат оторвался от книги.
— Я вам верю, Хайрам. Мне прекрасно известно, что чудовищная глупость не принадлежит к списку ваших достоинств. Однако вы генерал армии, а потому несете ответственность за действия своих солдат.
— Джумана! — выпалил Лусана, который все понял. — Вы ошибаетесь, конгрессмен, я глуп. Том Мачита пытался предупредить меня о возможном предательстве Джуманы, но я отказался его слушать.
— Тучный полковник, увешанный медалями, — сказал Даггат. — Я видел его на вашей вечеринке. Вождь крупного племени, так, кажется, вы сказали.
Генерал кивнул.
— Джумана — «любимый сын» племени срона. Он более восьми лет провел в тюрьмах Южной Африки, прежде чем я подготовил его побег. Он имеет сильную поддержку у жителей провинции Трансвааль. С политической точки зрения казалось вполне разумным назначить его своим заместителем.
— И как у многих других африканцев, дорвавшихся до власти, у него появились фантазии о величии.
Мужчина встал и устало оперся о книжный шкаф.
— Идиот, — пробормотал он, обращаясь к самому себе. — Неужели он не понимает, что уничтожает идею, за которую борется?
Конгрессмен встал и положил руку на плечо Лусаны.
— Полагаю, вам следует немедленно отправиться в Мозамбик, в Хайрам, и снова взять под контроль свое движение. Сделайте заявление для новостных агентств, в котором будете отрицать участие АРА в бойне. Свалите все на другие группы повстанцев, если потребуется, но наведите в своем доме порядок. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы смягчить реакцию с нашей стороны.
Лусана протянул руку.
— Спасибо, конгрессмен. Благодарен вам за все, что вы делаете.