Лис

  Когда Лис узнал про него, он полюбил спускаться внутрь по всему стволу до самой воды, тускло блестевшей глубоко внизу. На поверхности всегда плавали какие-то пушинки, травки, упавшие насекомые и прочий мусор. Все это Лис собирал ладонью, потом гляделся в чистую воду на свое темное отражение, корчил рожи и сам смеялся над ними. Иногда начинал кричать на разные голоса в небо. Звук из неприметного колодца выходил такой странный, что случайные прохожие убегали со всех ног, оглядываясь и крестясь. Если бы в колодце можно было жить, Лис жил бы там. Там ему было удобно и спокойно. В квадрате неба плыли облака, ясные и невесомые. Они, вечные путешественники, всю жизнь куда-то плывут, высокие и неощутимые. Так же, как Лис.

  Пьяный поп сидел за столом, по лицу его медленно и осторожно текли слезы. Он смахивал их, будто стеснялся, смотрел на свечку и рисовал линии от лужицы разлитой водки. Лис вошел сквозь дверь и остановился на пороге, оглядываясь. Потом, словно не замечая никого, прошелся по комнате, мурлыча себе что-то под нос. Человек молчал и с удивлением смотрел на гостя. Лис прохаживался, оглядывая стены, потом подошел к столу, уселся, положил голову на сложенные руки и искоса посмотрел на попа. Лукаво спросил:

  - Что ж ты, братец, не крестишься, а?

  Тот медленно перекрестился.

  - Что, опять не помогает?

  Поп перекрестился еще раз.

  Они посидели, глядя друг на друга, потом Лис сказал:

  - Ну что, моя теперь церковь?

  - Как, твоя?

  Лис нетерпеливо покачался на стуле.

  - Я жить там буду.

  - В церкви нельзя жить, это храм божий, - сказал и снова заплакал.

  - Ну что ты прямо как маленький. Она ж еще красивее станет, на крыше деревца прорастут - березы, клены, осинки. В них птицы гнезда совьют, петь по утрам будут. Вокруг трава, цветы. А?

  Но поп от этих утешений еще сильнее заплакал.

  - А человеку-то, человеку куда пойти? Где ему утешение искать?

  - Выдумщики ... - вдруг сказал Лис. - Все выдумали, самих себя выдумали, горе себе выдумали, и утешение себе выдумали.

  Лис налил водки себе и ему, чокнулся со стоящим стаканом и выпил. Закусил пером лука, сморщился довольный.

  - Да полно тебе...

  - Как же это, - приговаривал тот, - теперь все ...

  - Ну да, все, - с набитым ртом кивнул бес.

  - Как же теперь жить дальше-то?

  Лис потянулся за новым пером.

  - Много ты, человек, знать хочешь. Живи. Дальше видно будет. - Лис пожевал луку, запил водкой.

  - А ты давно здесь? - поп робко глянул на него.

  Лис засмеялся, расплескал водку.

  - Я тут всегда был, я местный.

  - А я тебя раньше не видел.

  - А я тебе раньше и показываться не хотел.

  - А теперь?

  - А теперь ты надрался, и все это тебе приснилось.

  Люди вообще-то не могут видеть бесов, хотя те нередко бродят рядом с ними. Пакостят по мелочам, шутят или просто наблюдают. Пьяные их видят, потому что они вообще более восприимчивы к таким вещам, хотя иногда умудряются увидеть даже то, чего на самом деле нет, повергая этим бесов в некоторое удивление.

  - Ты скоро уезжаешь?

  - Завтра.

  - Старший поп бумажку прислал?

  Тот не ответил, слепо рисуя на столе линии.

  - Выдумщики, - вдруг повторил Лис, - все выдумываете! А ведь нету вас! Нету!

  - Как нету?

  - И не было, и не будет! Вы все выдумали. Нету здесь вашему миру места! Вон отсюда!

  Бес перевернул стол, плюнул на него, захохотал злобно и бросился в окно, не заметив стекла.

  Лис понесся по полям, поднимая сонных зайцев и перепелок, весь вымок. Остановился у заросших развалин старого кирпичного дома. Раньше здесь была деревня, потом все уехали или поумирали. В этом доме жили дольше других, но потом он тоже опустел, и на опушке леса остались стоять четыре полуразрушенных стены, давая приют змеям и жукам. Остался и заваленный погреб - большой и холодный каменный мешок со скользкими от сырости и плесени стенами. По темным камням подвала ползли белые корни, их было так много, что казалось, будто стена покрыта белым занавесом. Они, подобные бледным червям, доставали отсюда, из этой темноты и гнили, влагу, чтобы наверху все зеленело и цвело. Лис спал тут иногда, свернувшись калачиком на стылом полу. Вот и сейчас он проник внутрь, прошелся вдоль стен, низко стелясь по полу, потоптался на одном месте и улегся спать.

  Разбудил его Мухомор - низенький, замшелый полулеший-полуоборотень. Сейчас он был похож на клубок шевелящихся жуков, но это только если глядеть прямо, в упор. Если же посмотреть на него мельком, не приглядываясь, то он походил на обычного лешачка, покрытого на щеках и веках нежным молодым мхом.

  - Лис, - осторожно дотронулся он, - Ли-ис.

  Лис замурлыкал сквозь сон и, просыпаясь, потянулся. Потом вдруг вскочил неожиданно, зашипел на Мухомора по-кошачьи. Тот кубарем откатился в угол и рассыпался там на тысячи жуков. Они разбежались в разные стороны, облепили все стены и замерли, испытующе глядя на Лиса. Лис захохотал, затем резко замолчал, сел посреди подвала. Жуки мокро блестели под лучом света, неизвестно как попадавшего сюда сверху.

  - Что за дело, Мухомор?