Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Что касается Путина и предельного плана его большой стратегии, то на словах он поддерживает концепцию многополярности, хотя и не считает ее панацеей, справедливо указывая на то, что сама по себе многополярность не снимет противоречия и конфликты. Но тем не менее Путин против анархии (он всегда и во всех вопросах против анархии) и за сохранение мирового порядка, который, правда, должен трансформироваться: «Но нужна, безусловно, гибкость и, добавлю, нелинейность, которая означала бы не отказ от системы, а умение организовать сложный процесс»[241]. Исходя из этих неслучайных слов, мы можем предположить, что при построении многополярного мирового порядка у Путина есть какой-то свой замысел о будущем, о котором он пока не считает нужным говорить. А может, и никогда не скажет. Поэтому попробую предложить свою версию, воспользовавшись тем же образом весов.

Ратуя за построение сложной системы весов со многими чашами-полюсами, Путин хочет сделать Россию не одной из чаш, а… самими весами, то есть активным центром, который, обладая достаточной военной мощью и политической волей, способен уравновешивать другие центры силы — полюсы. А при необходимости — организовать все остальные полюсы для «принуждения к миру» какого-нибудь новоявленного агрессора. Возможно, неспроста вспомнил Владимир Путин на Валдае о европейском «концерте великих держав» в XIX веке, который как раз впервые осознанно поддерживал баланс сил на континенте. «Венская система» была первой попыткой установления мира в Европе при помощи коллективного договора. Но решали все «великие державы» — Россия, Австрия, Пруссия, Англия и Франция. Однако если обращаться к историческим корням, как я старался делать во всех материалах этого сборника, не будем забывать, что «венская система» была подкреплена актом о создании Священного союза (по инициативе российского императора Александра I), подписанным им самим, австрийским императором Францем I и прусским королем Фридрихом Вильгельмом III. Напомню только, что Священный союз, к которому впоследствии примкнули практически все государства Европы, строился на «общем духовно-нравственном знаменателе», то есть на принципах христианской политики.

Заканчивая разговор о России-Весах как о возможной предельной задаче большой стратегии Путина, процитирую еще раз Концепцию внешней политики 2016 года: внешняя политика России «отражает уникальную, сформировавшуюся за века роль нашей страны как уравновешивающего фактора в международных делах и в развитии мировой цивилизации»[242].

Попытаемся теперь перекинуть мостик в будущее в отношении второй главной темы этого сборника — идеологии. Перспектива, которая открывается перед Россией в рамках большой стратегии Путина, требует «долгого дыхания», рассчитана на годы и десятилетия. А это значит, что для ее реализации нужны две вещи, и обе они относятся к идеологии. Во-первых, к реализации большой стратегии должно быть готово российское общество, а это значит, что в обществе должно быть согласие по базовым, ключевым вопросам прошлого, настоящего и будущего, то есть идеологический консенсус. Во-вторых, учитывая горизонт реализации большой стратегии, необходимо уже сегодня думать о механизме преемственности, чтобы следующее поколение российских политиков продолжило поступательный ход к достижению определенных целей, а не свернуло в глухой тупичок или не занялось конвертацией стратегического преимущества страны в личную выгоду. Как этого добиться?

И первое и второе говорит о том, что время действительно настало. О том, что идеология Путина существует и, более того, известна российским гражданам, написано во всех материалах этого сборника. Однако, как я уже говорил, до последнего времени эта идеология была явлена на уровне политических жестов и образов, а не на уровне декларации. Так вот, на мой взгляд, настало время открытого публичного декларирования идеологии. И сделать это должен сам Владимир Путин, так как никому другому граждане России не поверят.

В свою очередь попытаюсь добавить еще несколько общих штрихов к идеологии, реконструкцией которой я занимался в сборнике. Придется повторить, что государственной идеологии у нас нет и быть не может, поскольку этот постулат прописан в Конституции, а сама Конституция — как явление, а не как текст — часть идеологии Путина. Однако при отсутствии государственной идеологии у нас есть, как я уже писал, идеология доминирующая, которая в свою очередь разделяется подавляющим большинством граждан России — тем самым путинским молчаливым большинством — и является основой союза большинства россиян со своим признанным лидером Владимиром Путиным.