Лис "Удача"

Ночь пережили. А к обеду добрались до следующей станции. Отоспались, дали отдохнуть лошадям. Дальше ехали уже спокойно. Никто не обгонял. Встретились несколько раз почтовые розвальни, разъехались. На четвертый день Александр заскучал. Он пересел к приятелю и коротал время расспросами о жизни. Ему были интересны любые подробности. Даже то, что пареньку казалось само собой разумеющимся, для Александра было откровением. Незаметно речь зашла о воровской романтике. Теперь уже Андрейка слушал слегка адаптированные к реальности рассказы о жестоком мире тюрьмы и зоны. И не сказать, что он с восхищением отнесся к изуверским способам развлечений скучающих взаперти сидельцев. Да сам рассказчик почему-то уже не горел желанием учить паренька премудростям воровской науки. Теории того ремесла, которое он знал досконально. Они настолько втянулись в дорожную рутину, что когда, наконец, добрались до конечной цели путешествия, слегка опешили. Усталые и грязные путешественники миновали заставу на въезде в Петербург, показав караульному искусно изготовленную подорожную. Осторожно правя санями, двигались по засыпанным мусором и золой улицам. Через несколько кварталов появились и каменные дома, однако настолько редко, что их можно было пересчитать по пальцам. А когда выехали на набережную, Александр с умилением узнал знакомый пейзаж. Он словно оказался в родном времени. Конечно, все не так, но сходство явное. И хотя снег на проезжей части с грехом пополам разгребли, но по обочине и возле высоких домов он лежит сугробами и так же, как и в пригороде, завален мусором и залит помоями. Лошади бежали по узкому проезду, когда вдруг с обочины под копыта кинулась фигурка.

Каким чудом Андрей сумел сдержать сани, не понял и сам. Сумасбродному пешеходу неслыханно повезло. Плюнув на статус, Александр вылетел из саней и обложил бестолкового горожанина такими отборными выражениями, что даже лошади перестали нервно прядать ушами и замерли. Однако весь запал праведного гнева иссяк, когда он увидел сжавшуюся в комочек фигуру. Он придавил оставшиеся недосказанными выражения, коротко выдохнул и спросил уже спокойно:

— Что, жить надоело? — риторический вопрос повис в морозном утреннем воздухе.

— Не бейте дяденька, не бейте, — пискнула замотанная в тряпье пострадавшая.

— Вот еще, скажешь, — фыркнул, успокаиваясь, Александр. — Вставай, хватит валяться. Он сообразил, что видит перед собой совсем молоденькую девчонку. Растрепанные русые волосы выбились из-под полинялого платка, а на веснушчатом лице сиял огромный, уже начавший лиловеть, синяк.

— А ну, мигом в сани, — распорядился Лис, заметив, что вокруг них начали собираться зеваки. Укрыв девчонку меховым пологом, он присел рядом. — Поехали, — махнул взлетевшему на свое место вознице.

Проехав до конца канала, видя, что слезы на щеках подсохли, он поинтересовался у затихшей пассажирки: — Ну что, согрелась? Ничего не болит?

Та отрицательно помотала головой. А потом, без всякой связи, пискнула: — Смешно как говоришь, дядка, — звонкий голос прозвучал неожиданно чисто.

— Глазастая, — хмыкнул Лис. — Чего ж тогда на дорогу не смотришь, коль такая шустрая? — попенял он в воспитательных целях. — Не местный я, — счел нужным ответить на незаданный вопрос путешественник. И, забирая инициативу, строго продолжил: — А ты чья и какого пса под лошадей прыгаешь?

— Испужалась, — шмыгнула носом пассажирка.

— Чего это? — спросил Александр, не особо интересуясь причиной ее испуга.

— Хахаль мамкин грозил догнать. Вот я и побегла, — обстоятельно пояснила девчонка, поправляя ветхий платок.

— Так это он тебе, что ли, приварил? — кивнул на фингал Лис.

— Ага, — просто кивнула незнакомка. — Вчерась еще.

— И за что? — незаметно для себя втянулся в беседу Саня.

— Я у барина в прислугах жила. А он давеча помер, и всех вон погнали. Домой пришла, а он говорит: «Прочь пошла, чтоб не видел, и в ухо». А куда идтить-то? Мамка ночью тихонько впустила, а он проснулся утром и погнал.

— Ясно. Дело семейное, — Усмехнулся Андрейка.

— Ой, барин, а чегой-то у вас холоп такой наглючий? — синичкой чирикнула незваная гостья.

«Да, глаз алмаз, — вновь подивился Александр точности оценок замотанной в платок девчонки. — На лету все схватывает, пробивает».

— Да не холоп это. Родич, дальний, попросился в дорогу, я и взял, чтобы возницу не кормить. Вот и едет.

— Отогрелась? — вернулся к насущному Лис. — Где высадить?

— Да мне, барин, все едино. Хотя бы и здесь, коль вашей милости удобно, — кивнула она на угол.

— Стой, — Андрейка натянул вожжи. Девчонка выбралась из санейц и, осторожно двинулась прочь, зябко сунув голые ладошки в рукава короткой жакетки.

— Слушай, Андрейка. А вот человечек местный нам бы не помешал, — раздумчиво глядя вслед уходящей, пробормотал Александр.

— Ага, — радостно закивал спутник, улыбаясь во весь рот. Видно было, что пареньку, несмотря на ее фингал и сопливый нос, девчонка явно приглянулась.

Та вздрогнула, обернулась, вопросительно глянула на непонятного барина и шагнула ближе.

— Звать как? — кратко поинтересовался Лис.