Лис "Удача"

В глаза бросилась застекленная витрина с лежащими на темном бархате монетами, стоящая у стены.

— Прошу вас, — повел пухлой ладонью коллекционер, указывая на солидное темного дерева кресло у письменного стола. — Показывайте.

Сам он опустился на мягкое кресло по другую сторону зеленого сукна и вынул массивные, с толстыми стеклами, очки.

— Вот, — Александр положил на ворсистую поверхность пакетик с золотым содержимым. — Червонец Петровского чекана.

Невнимательно слушая гостя, хозяин впился взглядом в монету. Вынул ее из целлофанового мешочка, поднес к свету большой лампы.

Осмотр затянулся. Не удовлетворенный очками, исследователь достал увеличительное стекло, полистал страницы роскошного каталога. Слегка удивленно поднял брови и глянул на продавца.

— Что ж, — наконец заключил он. — Монета хорошая, слов нет. Состояние отменное. Один момент, — он вздохнул и снял очки. — Впрочем, к чему слова. Вот, прочтите сами и попробуйте объяснить этакий казус.

Антиквар протянул Лису открытую на середине книгу.

Уже подозревая неладное, Саня всмотрелся в текст. Возле качественной фотографии, сделанной с большим увеличением монеты, похожей на его, как две капли воды, мелкими буквами значилась информация.

— Все правильно, — Александр поднял глаза на собеседника. — Что вас смущает?

— Да вы прочтите, — уже другим тоном произнес тот.

«Тигровик», как зовут в кругах коллекционеров червонец…» — Ну, я это читал, — Александр отодвинул книгу. — Говорите прямо, что вас смущает?

— Ах, прямо? — хозяину, видно, наскучила комедия. — Тогда вот, — он отчеркнул строку. — Монета находится в коллекции известного Московского коллекционера, владельца крупной компании, Петра Сазонова.

— Так и что? — Александр холодно посмотрел на коротышку, ожидая подвоха. — У него есть, теперь будет и у вас.

— Видите ли, молодой человек, — ответно оскалился коллекционер, — каждая монета имеет свои неповторимые приметы, отличительные, так сказать, признаки. Так вот, я вам категорически заявляю — это именно она, — ткнул пальцем в каталог обличитель. — Как говорится, комментарии излишни. И, предупреждая возможное движение гостя, вынул спрятанную под столом руку, в которой оказался неслабый ствол револьвера.

Навел на Лиса и криво усмехнулся: — Оружие в полном порядке, разрешение у меня имеется. Опыт обращения с ним, поверьте, тоже, поэтому сиди тихо и не рыпайся.

Налет вальяжности с барина слетел, словно елочная мишура, на Саню глядел матерый хищник.

— Попутал, паря, червончик? — утверждающе процедил сторож, вынимая трубку сотового телефона. Набрал одним нажатием короткий номер. И, не сводя глаз с мишени, произнес: — Алло, Мамонов говорит, ага, пришлите срочно наряд патрульных. Задержал вора антиквариата. Держу на мушке. Дома. Предлагал купить дорогую монету из коллекции Сазонова. Да, того самого.

Выслушал короткий ответ и криво усмехнулся: — Надо же, шустрый мальчонка. Хорошо. Поостерегусь.

Он выключил телефон и опустился в кресло. — Ничего, сейчас подъедут, — уведомил ничего не понимающего Лиса доброхот. — А ты орел. Успел за столько километров удрать, а главное, так свистнуть, что ни одна сигнализация не сработала, и охрана не помогла. Вроде по воздуху проник и испарился. А у олигарха меры безопасности куда как не слабые. Мастер. Только чего ж ты одну только монету взял? — недоуменно скривился держащий Лиса на прицеле говорун. — Там поживиться, думаю, было чем. Ну, да это следствие разберется.

«Вот тебе и здравствуйте, девочки, — похолодел Александр. — Что ж это за такое?» — он поглядел на монету.

— Слушай, хозяин, а ты не мог ошибиться? — кивнул он на стол. — Вдруг это не она?

— Ага, два дня назад у нефтяника такая исчезла, и тут случайно объявляется похожая, — саркастично отозвался Мамонов. — Да и я с глазами родился. Она это, сто двадцать процентов. И даже царапины точь-в-точь. Сиди, говорю, — пристрожил он, шевельнув стволом. — Не вводи в грех.

Впрочем, даже имей Саня такое желание, выбраться из придвинутого к столу тяжелого кресла ему было весьма затруднительно. «Пять раз успеет выстрелить, пока встану, — с огорчением вздохнул Лис. — Значит, вот так, здравствуй, Родина? И нары, баланда, и вывеска на фасаде. Только теперь, как особо опасного, да с прошлым, меня ох как не скоро выпустят. Десять — не десять, но пятерик, это уж как с куста. Минимум».

Закрутилась испорченной пластинкой в голове мелодия тоскливого тюремного романса:

Осенняя печаль решетчатого неба,

И одинокая над вышкою звезда….

«Выходит, кончилась Лисова удача? — угрюмо размышлял он, привычно подставив запястья кольцам наручников. — Хорошо хоть, до обеда взяли, успею заселиться и поесть. — От огорчения Александр даже не среагировал на то, с каким проворством исчезли в кармане сержанта оставшиеся от вырученных за продажу монет тысячные купюры.

Спорить, себе дороже», — мысленно простился он с потерей наличности.

К обеду не успел. Допрос, снятие отпечатков, недолгая поездка в стылом автозаке по сумрачным улицам, и вот, ближе к вечеру, его впустили в камеру карантина.