Лис

Ночь застала в дороге одинокого скомороха. Он пробирался по темному лесу, наступая в лужи и тихо ругаясь при этом. Лапти его промокли насквозь, он постукивал зубами от холода. Роста он был небольшого. Из-под его шапчонки торчали редкие соломенные волосы. На плечах висел потрепанный армячишко с заплатками на локтях, прожженный во время ночевок у костра. Штаны из мешковины были почти новыми, вот только на коленке была дырка, откуда выглядывала тощая грязная коленка. Щеки заросли рыжей щетиной, глаза запали. На лице отражались какие-то неясные сомнения или тревоги, о которых он забывал только проваливаясь в глубокие отпечатки копыт со студеной водой. Чавкая грязью, он шел по раскисшей дороге, стараясь не потерять ее из виду. За плечами его висел мешок, где было все его нехитрое добро: пара новых лаптей с онучами, рубаха, завернутый в дерюжку кусок хлеба с луковицей, гусли, рожок, бубен с колокольцами и всякая мелочь, какую случается подбирать, скитаясь по земле без своего угла. Чтобы бубен с гуслями не звенели в дороге, он обмотал их тряпочками.

Лис услышал его издалека. Сам он сидел в это время на березе, низко наклонившейся над дорогой. Когда скоморох проходил под ним, Лис свесился, подцепил пальцами его шапчонку и уронил ее на землю.

— Ах, комар тебя склюй, — недовольно сказал путник, подбирая пропажу. Натянул поглубже на голову, чтобы она больше не падала. Лис тоже решил, что падать она больше не будет, и когда в следующий раз путник проходил под деревом, ловко снял ее и повесил рядом на сучок. Человек растерянно схватился за голову, шагнул еще пару шагов на разъезжающихся ногах. Выровнявшись, огляделся. На этот раз ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы достать свою шапку.

— Высоко как, — удивился он. — Как она туда забралась?

В шутку он шлепнул ее ладонью.

— Смотри, больше не убегай.

В третий раз бес повесил ее на ветку осины так высоко, что бедному путнику пришлось скользя и срываясь лезть за ней на дерево. Потом он сам удивлялся, как он разглядел ее в такой темноте, но тут, видно, не обошлось без каких-нибудь проделок беса. С трудом он залез по стволу и перебрался на ветку, где висела непоседливая шапка. В этот момент внизу пробежала птица размером с теленка. Она была бы похожа на коростеля, если бы не человечье лицо. Скоморох испугался, вцепился в сук. В лесу было тихо, как в озере подо льдом. Слышался только шорох капель, падающих с веток. Он перевел дух. «Привидится же такое», — и зашевелился, приноравливаясь, как бы поудобней слезть вниз, где остался мешок с пожитками. Вдалеке послышался топот, немного приглушенный опавшей листвой. Под ним снова пронеслась та страшная птица с детским лицом, сосредоточенно глядя перед собой. «Боже мой», — пробормотал человек, прижимаясь к мокрой коре. Коростель выбежал из темноты в третий раз и остановился под деревом. Заходил мелким шагом, наклоняя голову и будто танцуя.

Хо-хо-хо,
Хе-хе-хе.

Произнес он нараспев, приплясывая вокруг ствола, под насмерть перепуганным путником. Откуда-то сверху свалился Лис, и высоко вскидывая ноги и руки, запел:

Мыши, мыши,
Луну изгрызли.
Сломали зубы,
Сделали из дуба.

И вдвоем с Коростелем они заголосили:

Ха-ха-рахха,
Хи-хи-риххи…

Лис наткнулся на мешок скомороха, вытряс его содержимое. Завидев бубен с рожком, рыкнул волком от радости. Ударяя себя бубном то по заду, то по голове, он загудел в рожок. К ним на помощь подлетел непонятно откуда взявшийся лохматый лесной дух с острой лисьей мордочкой, без лап, но с пушистым хвостом. Он присоединился к веселью вихляясь в воздухе. Весь он был покрыт рыжей шерстью, в цвет покрова, укутавшего озябшую землю.

Скоморох попытался вспомнить молитвы, которые слышал в детстве. Сейчас в церкви он не ходил, попы не жаловали скоморохов. Бывали случаи, когда и из храмов выгоняли их с позором. Он к этому привык и сам навязываться не хотел. Молитвы вспоминались с большим трудом, он решил заменять забытое собственными словами. Потом мелькнула мысль, что на такие молитвы, состоящие из отсебятины, со всего леса слетятся тысячи нечистых духов и уморят его до смерти.

К самому лицу путника подлетел Мухомор. На рыжей морде лешего невыносимым блеском горели желтые глаза с широкими зрачками. Человек спрятал лицо в плечо, но это не смутило Мухомора. Он, вертясь в воздухе, забубнил на ухо перепуганному человеку всякую веселую чушь.

Не бойся зубастого да рыжего,
А бойся беззубого да бесстыжего.

Путник еще сильнее вжался в плечо.

Лягушки весной птенцов вывели,
В пруду лешие всю воду выпили.

— Ох-хо-хо, — захохотал Мухомор, как полоумный и заметался меж ветвей деревьев. Развеселившись, принялся щекотать скомороха хвостом по открытой шее, затем зарычал и слегка куснул его. Несчастный только подвывал от страха.

Внизу Лис закопался под листья и запел оттуда.