Лиса. Личные хроники русской смуты

«Как всё просто и быстро!» – порадовалась Лиса. Глаза наполнились счастьем, благодарностью. Врач ответил спокойной доброжелательной улыбкой, затем снова взглянул на принесённые Лисой бумаги, и вдруг улыбка пропала с его лица, а взгляд изменился. В нём проскользнула тень какого-то сомнения, какой-то вполне явственно читаемой неуверенности:

– Впрочем, нет. Пока, пожалуй, не платите… Знаете что? Привезите-ка мне больного завтра, поближе к обеду, и я его ещё раз посмотрю. Мало ли, куда зашёл процесс – всё-таки целый год прошёл…

Но человеку свойственно верить в своё везение, в свой шанс, в счастливую звезду. Тревожные изменения в поведении доктора остались незамеченными.

Глупо обращать внимание на такие мелочи, когда осталось всего ничего – дожить до завтра! Ну а там, там всё будет хорошо!

* * *

Но хорошего было мало… Новое обследование продолжалось недолго. Из амбулаторного помещения, оставив лежавшего на кушетке пациента на попечении отключавшей оборудование медсестры, вышел вчерашний врач и, виновато разведя руками, огорошил:

– Сожалею, но операции не будет. Слишком поздно. Нерв умер. Езжайте домой.

– Но как же так… Может, что-то можно сделать?

– Поверьте, ошибки нет, а я не Господь Бог…

– Нет! Неправда! Проверьте ещё раз! Вы ошиблись! Ну бывают же и у вас ошибки?..

Врач присел рядом, закурил. Судя по всему, он просто не мог уйти первым. Стряхивая быстро растущий столбик горячего пепла в ладонь, на каждый отчаянный взгляд Лисы он вздыхал и долго и сочувственно смотрел в ответ. Смотрел, не отводя глаз. Наверное, именно этот его устало-сочувствующий взгляд помог ей преодолеть свалившееся на плечи отчаяние. Помог не впасть в истерику, собраться и максимально спокойно продолжить разговор:

– Неужели ничего нельзя сделать? Мы Вам так верим… Помогите!!! Ну, пожалуйста…

– Поймите, дорогая моя, прооперировать не сложно… Но результат? Результата не будет! Так зачем тогда Вам его мучить? – и врач снова бессильно развел руками…

У него было такое виноватое лицо, что впору было устыдиться своей настойчивости и начать утешать и успокаивать его самого…

Надо было уходить. Но как объяснить отцу что уходим? И по какой причине? Ведь ехали-то на операцию… Целый год только этим событием и жили…

Сейчас наберусь сил… Сейчас…

– Па, пошли отсюда… Понимаешь, их перевели на бесплатный региональный профиль. А, поскольку мы из другого региона, то в него не попадаем… Сказали, что после реорганизации они не имеют права нас лечить… Только обследовать и консультировать… С тобой всё в порядке, но надо искать другую клинику.

– Вот паразиты! Чёрт бы их подрал!.. – отец обещал раскипятиться не на шутку.

– Успокойся… Поедем домой, отдохнём, придём в себя, а там будем думать, что делать дальше.

– Правильно! Уедем от них! Чёрт знает что!!! И, знаешь, здешняя медсестра такая грубиянка! Швыряла меня туда-сюда, туда-сюда. Постоянно дёргала! Говорит – смотри сюда, смотри туда, а я что – вижу, куда мне смотреть? Дура!!! И правильно, давай уедем!

Отец ещё долго возмущался поведением незнакомой Лисе медсестры. Наверное, потому, что с врачами он не говорил, да и не видел их. Надо полагать, тогда бы и им досталось…Приходилось отцу поддакивать, потому как слово вставить в его монолог, оказалось задачей не из легких. Пусть говорит…

* * *

Городок, в котором теперь живут родители.

По провинциальному словоохотливый таксист, угадав в одном из утренних пассажиров слепого человека, предупредительно выскочил открыть заднюю дверь…

Дома никого.

Ничего удивительного – в носящем затрапезное деревенское название райцентре, жители ложатся спать рано, зато в пять утра – все уже на ногах. Местная привычка.

Сашка, судя по всему, подался на Волгу – сторожить со здешними приятелями утренний клёв. Не ожидавшая скорого возвращения дочери мама была на работе. Ключ обнаружился в не умеющем запираться почтовом ящике.

– Ну, вот мы и дома, па… Садись, вот сюда, так… Сейчас я тебя раздену и мы позавтракаем…