Лиса. Личные хроники русской смуты

И они пошли. Внизу их никто не ждал. Оказалось, что встреча назначена совсем в другом месте. По дороге Надька затеяла весьма странный разговор.

– Не понимаю я тебя. Для чего ты замуж идешь? Какую выгоду в нём нашла?

– Как какую?.. Я его люблю…

– И далеко ты на этой любви уедешь?

– ???

– Жить-то вы где собираетесь? Или ты его к себе в комнату приведёшь? К папе с мамой да двум братьям под бочок?

Галя обескуражено остановилась. Об этой проблеме она и в самом деле не думала. Ей казалось, что всё должно устроиться как-то само.

– Ну и что ты на меня так уставилась? – возмутилась Надька. – Я что-то не то говорю? Вот ты – сколько получаешь? Копейки?! И на работу пешком ходишь? На трамвае экономишь? А он ещё меньше тебя получает! А дети пойдут? Нищету плодить будете? Вот ты сейчас на меня обижаешься, а потом спасибо скажешь! И учиться он тебе не даст! Об институте можешь сразу забыть!

– Почему это «забыть»? – совсем растерялась Галя.

– Потому! Днём будешь работать, вечером учиться, а домой только переночевать появляться будешь? И кому такая жена нужна?

«И в самом деле…» – Галя шла словно растоптанная.

– Ладно, подруга, не нервничай. Сейчас пойдём, развеемся, на людей посмотрим! Что-нибудь придумаем!!! А Володя твой никуда от тебя не денется! Уверяю!

* * *

Возле фонтана девушек ожидали два морских офицера. Вечер и в самом деле был хорош. Он был бы и вовсе чудесным, если бы нервничавшая Галя не интересовалась каждые пятнадцать минут который час. Она заметно бледнела, когда моряки, взглянув на часы, объявляли очередную цифру. Надька делала ей большие глаза: «не порть вечер!» Галя и в самом деле не хотела расстраивать таким приятным людям их планы, но билеты в кино были лишь на последний, двенадцатичасовой сеанс.

– Я не пойду, мне домой надо, – наконец решилась озвучить она то, что весь вечер нашёптывал ей её здравый смысл. Или это были его остатки?

– Никуда мы вас, девушка, не отпустим!!! – дружно заявили военные.

– Вот видишь! – победно подытожила Надька и, густо дохнув только что выпитым «Дюшесом», тихо добавила. – По-до-ждёт!

Фильм шёл два часа, ещё около часа офицеры неторопливо провожали девушек, обсуждая его сюжет и наслаждаясь ночной прохладой. Один из них взял Галину под локоток и, слегка приотстав от компании, доверительно шепнул:

– Галочка, завтра жду Вас у немецкой кондитерской… Но у меня просьба – приходите одна. Думаю, это возможно…

– Нет! – испугалась Галя. – Невозможно! Я завтра замуж выхожу!!! – она вырвала руку, обогнала компанию и стала быстро подниматься по ступенькам.

Пока она переводила дух на смотровой площадке, снизу, волна за волной, вторя по летнему ленивому Каспию, доносилось глупое Надькино хихиканье. Смех подруги звучал двусмысленно, даже вульгарно. Затем в ночной тишине прозвучало Надькино приглашение зайти на чай.

«На чай? В такое время?» – щеки Гали залило крепким румянцем.

Впрочем, чего там? Надька всегда была бесстыжей.

* * *

Чем ближе Галина подходила к дому, тем яснее понимала отвратительность своего поступка. Всё что казалось невинными и ничего не значащими эпизодами – сейчас ввергало в ужас и отчаяние. Налившиеся свинцом ноги идти отказывались. В груди поселился неприятный холодок…

Разувшись в коридоре и спрятав туфельки в коробку, Галина осторожно отворила дверь в комнату и задохнулась от табачного дыма. Накурено было так, что в резком свете безабажурной лампочки два сизых силуэта едва проглядывались.

– Вы что тут наделали? – напала на мужчин Галя.

– Это ты что наделала, дочка?.. – отец, было, поднялся из-за стола, но затем махнул рукой и тяжело упал на жалобно скрипнувший стул.